Малкорион двинулась дальше, приближаясь к убежищу Уллиора. Она убила еще нескольких своим клинком и подкрепилась кровью свидетелей. Своего фамильяра она послала рыскать по домам, где тот находил прячущихся людей и выгонял их с гневными визгами, чтобы они стали частью ритуала страха и смерти. Малкорион не торопилась и наслаждалась каждой расправой.
Ближе. Ближе. Малкорион находилась всего в нескольких метрах от разрушенной хижины. Уллиор был слишком напуган, чтобы закричать. Он застыл от ужаса. Наихудшее мгновение из всех приближалось к нему. Он ничего не мог сделать. Никто не мог его спасти. Он не до конца понимал, что происходит, за исключением того, что он переживал самый ужасающий кошмар, который когда-либо видел, и что явно не спал.
Малкорион остановилась. Она была как раз по другую сторону от упавших балок. Стоит ей наклониться, и она заметит Уллиора. Она была достаточно близко, чтобы просунуть руку внутрь и вытащить его. Его рот открылся в беззвучном крике.
Малкорион двинулась дальше.
Уллиор закрыл глаза. Он больше ничего не хотел видеть. Он заткнул уши, но не смог заглушить крики жертв. Бойня тянулась целую вечность, звуки были влажными и тяжелыми, мир ужаса сжимал его все крепче в своих крепких объятиях. Но затем, наконец, звуки кормежки и крики стихли. Постепенно рев пожаров, полыхавших в деревне, тоже прекратился. Уллиор дрожал и плакал часами. Тишина не успокаивала, ведь его родители не пришли за ним. Никто не пришел. Он остался один.
Наступил вечер, когда он осмелился пошевелиться. Уллиор толкнул обломки, испугавшись, что может оказаться в ловушке, но одна из балок поддалась и рухнула на землю, открыв для него проход. Он выполз из развалин своего дома. Уллиор встал, и медленно осмотрелся, ища кого-нибудь, кого угодно.
Деревня была мертва. Его окружали тела, уже обглоданные воронами. Дым клубился над почерневшими развалинами хижин. Здесь ничего не осталось.
У него ничего не осталось, и ему некуда было идти.
Уллиор пошел прочь от тлеющей деревни. Он инстинктивно повернул в сторону кромки, прочь от башни Графини Ужаса. Он постоянно останавливался, припадал к земле и смотрел в небо, ожидая, что одно из ее чудищ обрушится на него и унесет прочь. Тучи сгустились над ним, на смену вечеру пришла ночь, а вместе с ней еще более мрачные мысли.
Ничто не явилось за ним.
Ясные воспоминания Уллиора об этом дне на этом закончились. Он знал, что шел всю ночь и в какой-то момент встретил выживших из других деревень. Именно они отвели его в крепость Фовос, где он, наконец, обрел убежище.
***
Своеобразное убежище. Он обрел храм тела, но не души. В нем и сейчас сидел страх, – по правде сказать, он никогда и не покидал его, – что рано или поздно Анаста Малкорион придет за ним. Ведь она уже приходила за ним – в его кошмарах. Она ждала его во сне каждую ночь каждого года, пока он становился старше. Когда Уллиор достиг совершеннолетия, то боролся с кошмарами, закаляя себя как воин. К тому времени он забрел далеко от Фовоса, который уже был заброшен. Когда его путь пересекся с Наковальнями Молотодержца, он увидел в них надежду изгнать свой страх. Он собственными глазами лицезрел их славную доблесть в бою. Что еще более важно, он видел, как они умирали. Не оставалось ни одного трупа, чахнущего в отвратительной крови. Вместо этого была вспышка молнии Зигмара, исчезновение в небесах Шаиша и, как позже узнал Уллиор, возможное возвращение. Он слышал, что лорд-целестант Вентор пал перед вратами Ангарии, и все же он был здесь, снова возглавлял свою палату в походе, целью которого было освободить народ Шаиша от страшных демонов и тирании Нагаша.
Быть Грозорожденным Вечным означало освободиться от страха. Уллиор понял это с того момента, как оказался среди них. С тех пор, за все годы, что он был одним из их смертных последователей, у него была лишь одна цель, которая затмевала все остальные. Важнее даже его верности народу Шаиша было его желание стать одним из Наковален.
Тогда-то он освободится от страха. А затем изгонит Анасту Малкорион из своих снов.
Теперь же лорд-целестант Вентор собирался покинуть его, оставив в пределах видимости Полуночной. Далекие очертания башни царапали его взор и его смелость. Ничто не исторгла Полуночная за все то время, что они находились в этом регионе Шаиша. Малкорион не бросала вызов Наковальням Молотодержца. Не было даже малейшего признака, что она все еще жила в башне, словно ее домом теперь были только сны Уллиора.