- Двачевская! – повысила голос Виола, и рыжая тут же вздрогнула, будучи вся на радостных эмоциях и уже успевшая забыть, что здесь есть еще и старшие. Медсестра, удовлетворившись произведенным эффектом, голос сразу же смягчила, – ладно, Эдвард, давай выйдем, не будем мешать, – поднявшись со своего места, вышла вместе с ним на крыльцо. Теперь уже свет над дверью горел, привлекая к себе различных мелких насекомых, стремившихся к самому огоньку. Странно было наблюдать, как те, махая большими и неуклюжими крылышками, подлетали к самой лампочке, после чего, обжегшись об раскаленное стекло, сразу же падали на землю. Он оглянулся на медсестру, снова закурившую, отреагировав на щелчки зажигалки.
- Вообще, здесь курить нельзя, но, надеюсь, ты никому не скажешь? – спросила Виола, заметив, что Эдвард на нее смотрит. Когда тот отрицательно покачал головой, вдруг протянула пачку сигарет и ему, – Сам не будешь? Или не пробовал?
- Не держу такой привычки, – отказался Эдвард и устало протер глаза, – Что-то за эти дни слишком много всего произошло.
- Ты почти не спал, – заметила Виола, – те пару часов в машине я даже не считаю, слишком мало. Наверное, намотался весь, пионер, да? – заботливо поинтересовалась она, – Тебе бы сейчас самому выспаться как следует. И расслабиться, – улыбнувшись своей привычной двусмысленной улыбкой, – Пионерам ведь тоже нужно иногда расслабляться, так ведь?
- Виола Церновна, – Эдвард прислонился к стене и, посмотрев на нее, столь же честно поинтересовался, – Скажите, пожалуйста, у вас алкоголя случаем нет?
- Пионер, да ты обнаглел, – удивилась Виола, – ты бы у меня еще поляну попросил бы накрыть! Вот тогда было бы совсем удивительно!
- Прошу прощения, конечно, но я спас человека от самоубийства, успел съездить в другой город и еще и там приключений себе найти, – заметил он в ответ, – и, с другой стороны, у меня вот уже вторую неделю во рту не было ни капли. Поверьте на слово, что даже таких мелочей в жизни может и не хватать. Нет, конечно, напиваться до бессознательного состояния я не считаю чем-то достойным, но порой оказывалось и так, что единственным верным другом у меня оставался лишь бокал в руке… Противно, но правдиво…
- Невесело тебе жилось, – заметила Виола Церновна, снова затягиваясь сигаретой, – Эдвард, ты же знаешь, что с тобой будет, если вожатая тебя обнаружит под этим делом?
- Что? Напишет на меня жалобу в какую-то дремучую школу, где я никогда не был? Или отзыв в комсомол с самыми гневными требованиями меня туда не пускать, хотя я даже вообще слабо представляю, что это такое? Или устроит мне дисциплинарный суд? Я этого просто невероятно боюсь! – добавил последнюю фразу с таким сарказмом, что медсестра даже засмеялась.
- Хорошо, уговорил, – окурок сигареты был аккуратно затушен о стенку медпункта и щелчком пальцев отправлен куда-то в кусты. Виола хитро посмотрела на Эдварда и с заговорщическим тоном добавила, – К тому же говорят, что желание пить одному приводит к алкоголизму.
- Все, можете возвращаться, – выглянула Алиса с довольной улыбкой. Виола кивком головы предложила Эдварду первому зайти внутрь, но он только отошел в сторону и изобразил привычный придворный жест, пропуская дам вперед. Больше казалась удивленной Алиса, но он, все же пропустив Виолу вперед, взял ее рукой за талию и прошел внутрь вместе с ней.
- Все хорошо? – бросил взгляд на Лену, чья пионерская форма теперь была аккуратно сложена и лежала рядом на стульчике вместе с плюшевым медведем. Девушка смущенно улыбнулась и кивнула, натянув одеяло под самый подбородок. На ней, кажется, сейчас была только легкая ночнушка, и Эдвард поспешно отвернул взгляд, сообразив, что увидел то, что не должен был видеть.
- Хороший подарок, – заметила Алиса, когда, слегка удивленная послушно пошла с Эдвардом во вторую комнату медпункта, следом за Виолой. У нее в голосе проскользнула нотка разочарования, словно ждала чего-то, но не получила.
- Для тебя другой сюрприз, – он прижал ее к себе покрепче и поцеловал в висок, – только будь терпеливой, – заметив, как у нее расширились глаза от удивления и ожидания, рассмеялся, – Святое Небо, Алиса, как же я вообще раньше жил без тебя, – неожиданный порыв нежности к этой девушке, подарившей ему новую надежду в этой жизни прервался смешком медсестры, стоявшей со сложенными на груди руками.
- Так, любовнички, не заставляйте меня передумать, – под взглядом все расширяющихся от удивления глаз Алисы Виола открыла шкафчик в дальнем углу комнатки, вытащив оттуда нетронутую бутылку коньяка. Потом следом из небольшого холодильника, где в прохладе лежали какие-то упаковки с лекарствами, достала тарелку с лимоном, ломтики которого будут в качестве закуски, расставляя все на небольшом столике. Здесь была картотека, две из трех стен занимали полки с расставленными медицинскими карточками пионеров, но здесь, кажется, Виола гораздо чаще уединялась от остального лагеря, пряча свои маленькие слабости, вроде желания выпить, расслабляя напряженные нервы.
- Виола Церновна… – протянула Алиса непонимающим тоном, пока Эдвард, отодвинув стул, усадил ее за стол. Удивление в ее голосе смешалось со страхом и предвкушением, как у ребенка, которому предложили прежде запретный плод удовольствия, – Так это же…
- Если тебя что-то не устраивает, можешь нас покинуть, – усмехнулась медсестра, сама присаживаясь напротив, – Как раз оставишь меня со своим парнем в интимной обстановке… – добавила томным голосом так, что Алиса моментально вспыхнула до самых корней волос, – Так, пионер, ты у нас мужчина, тебе и открывать, – и протянула ему бутылку с янтарной жидкостью внутри. Эдвард сначала посмотрел на этикетку, увидел незнакомое название и три звездочки сверху.
- Будем считать, что наш спор я проиграл, – подмигнул он Алисе, откручивая крышечку бутылки и разливая коньяк по предусмотрительно поставленным рюмкам. Сам последним сев за стол, поднял свою рюмку, – Чтобы с Леной все было хорошо.
Чокнувшись с дамами за столом, опустошил свою рюмку, почувствовав, как янтарная жидкость, обжигая рот и горло, уже спустя несколько секунд наполняет организм приятным теплом. И удовлетворенно вздохнул, именно этого ему и не хватало последние дни. Виола отреагировала примерно так же, а вот Алиса, явно имевшая опыта гораздо меньше, закашлялась от неожиданной крепости напитка.
- Так, кто-то пить не умеет, – усмехнулась медсестра и, кивнув Эдварду, принялась разливать по новой. Алиса только натянуто рассмеялась, но за вторую рюмку все же взялась, хотя Виола почти сразу же ее остановила, – Эй нет, торопливая ты наша. Просто так мы пить не будем…
- Неужели? А как тогда? – Эдвард был бы не против и просто нагрузиться, освободившись ото всех забот и хотя бы одну ночь провести без лишних воспоминаний о прошлом, то немного хорошее, что все-таки у него было, почему-то все равно оставалось за пределами сновидений.
- Давайте сыграем, – предложила Виола, – Раз уж все равно я вас тут спаиваю, то тогда по моим правилам будем, – увидев, что оба пионера заинтересовались таким предложением, объяснила, – в «правда-ложь» сыграем. Правила знаете? Нет? Хорошо, суть в чем… Я говорю о себе что-то, если правда, то пью, если не было такого, то рюмку оставляю полной. И вы точно так же, если у вас было такое, то пьете, если не было, тоже пропускаете, – и даже подмигнула Эдварду, – Можно довольно неплохо узнать друг друга. Согласны?
Он не сразу ответил, задумавшись, что Виола может из него таким образом выпытать, но с другой стороны, не мог не оценить ум этой женщины, обустроивший допрос подобным способом, ведь в любом другом бы случае он бы отказался. Алиса решила все и за него тоже.
- Конечно, мы будем, это даже интересно! – рыжая девушка первая подняла рюмку и довольным тоном провозгласила, – Каждое лето я еду в пионерский лагерь! – залпом опустошив свою рюмку, снова закашлялась. Эдвард, смеясь, похлопал ее по спине, оставив свою рюмку нетронутой, а вот Виола, улыбаясь, тоже выпила.
- Хорошо, я следующая тогда, – заявила медсестра и, посмотрев на Эдварда, добавила, – Я была за границей, – и еще одна рюмка была опустошена. Алиса свою, естественно, оставила нетронутой, а вот Эдвард, поколебавшись, тоже выпил. Можно ведь параллельное измерение считать заграницей? В этот момент ему казалось, что можно. Правда, следом была уже его очередь.