— Буду я еще обижаться, — усмехнулся Эдвард, — Сам виноват, сам и получил, — он проследовал за Славей к небольшому треугольному домику, утопающему в сиреневых цветах небольших, но кустистых деревьев, навалившихся на него с обеих сторон, и почти загородивших от постороннего взгляда, оставив свободной лишь переднюю стенку, за которой явно слышался чей-то голос, что-то выговаривающий на повышенных тонах. Славя становилась рядом, оставив стоявший у дверей полосатый гамак свободным, но сидеть в присутствии девушки Эдвард не мог себе позволить, а потому, сложив руки на груди, прислонился к ближайшему дереву, стоявшему ровно напротив домика, искренне наслаждаясь солнечными лучами и свежим воздухом, заодно случайно поймав себя на мысли, что это место, пусть и выглядело как вытащенное из какой-то древней сказки и все еще оставалось необъяснимым и невероятным, но все же начинало ему нравиться.
Комментарий к Осознание. Глава 1. Адекватная критика приветствуется, равно как и любые интересующие вопросы.
====== Осознание. Глава 2. ======
Глава 2.
Голос, распекавший кого-то за совершенную провинность, резко стал громче, когда дверь распахнулась и оттуда опять выскочила девчонка в яркой красной футболке с непонятными буквами. Задорно улыбаясь во весь рот и явно нисколько не расстроенная только что полученным разбором полетов, она метеором вылетела из двери, чуть не врезавшись в Славю, тоже задумавшейся о чем-то своем. Вдогонку из дверей еще донеслось «И перестань пугать Лену!», но даже Эдвард сообразил, что девчонка отреагирует на это полным равнодушием, но вот неожиданное появление Слави на ее пути все же заставило это реактивное чудо остановиться.
- Ульяна, опять ты за свое? – без всякой угрозы в голосе поинтересовалась белокурая девушка, притормозив ее за рукав. Странно, что девчонка остановилась, а не вырвалась, как могло показаться в первую секунду. Наверное, Славя здесь имела определенное уважение, с каким всем остальным, в том числе и столь неуправляемым, приходилось считаться.
- Да ничего я такого не делала! – радостно ответила Ульяна, и только теперь заметила стоявшего с другой стороны дорожки Эдварда. Озорно подвигнув ему, еще и добавила, – Пошутить немного ведь всем можно? – даже если это был риторический вопрос, Эдвард все равно согласно кивнул и улыбнулся, поражаясь тому потоку позитива, что буквально изливался из этой девчонки.
Она освободилась от Слави, так и не успевшей добавить к своему вопросу ничего нравоучительного, и, не став даже задумываться над возможностью пройти по тропинке, тут же исчезла в кустах между домиками. И очень вовремя, поскольку следом из дверей, вышла вторая девушка, тоже уже виденная Эдвардом в самом начале, Лена, наверное, получившая несколько моральных установок от старшей по званию, появившись на ступеньках со странным выражением лица, словно раздумывая, правильно ли сейчас поступила, либо же все-таки стоило продолжать. Морально Эдвард был полностью на ее стороне, о любых нарушениях дисциплины следовало немедленно докладывать, замалчивание даже небольших проступков способствовало падению боевого духа подразделения и нарушению внутри уставных отношений.
Заметив Эдварда, она почему-то снова испугалась и сразу смутилась, но в этот раз ей на помощь, даже еще не подозревая об этом, пришла Славя, сразу же поинтересовавшись свободна ли сейчас Ольга Дмитриевна. Так, наверное, зовут вожатую. Даже такой простой вопрос вывел милую девушку из очередного приступа смущения, но ответила на него всего лишь простым кивком и уступила дорогу на ступеньках, позволяя зайти внутрь. Проходя мимо, Эдвард кивнул ей головой в знак повторного приветствия, чем смутил девушку еще больше, но сказать что-то еще не успел, увлекаемый внутрь, под придирчивый взгляд вожатой.
Небольшой домик вожатой внутри выглядел примерно так же, как и снаружи, деревянные стенки, где единственным предметом мебели были пара бельевых шкафов и несколько небольших полок на разной высоте, маленький столик, стоявший прямо перед небольшим окошком с деревянной рамой и старым подоконником, где в глиняных горшках в ряд разместились бледные цветочки. И, конечно, две старые металлические кровати, занимавшие примерно половину остававшегося свободного пространства, одна застеленная, но вторая до сих пор пустовала, лишь какие-то личные вещи вожатой разложены по каркасной основе. Самым интересным пятном в этом сельском интерьере был большой плакат на стене, с изображением какого-то безликого мутанта, одетого в дорогой костюм, лишенного каких-либо черт лица, только серая, похожая на детский пластилин, кожа, с разрезом рта и бесцветными глазами. Яркий пример мутации кожных покровов, но здесь почему-то не было подписью с сообщением о розыске или цены за голову, что и было самым удивительным, такое чувство, будто изображением этой твари попытались украсить комнату, а не напугать вошедших.
И, конечно, ничего удивительного в том, что в лагере, где ему на пути до сих пор встречались одни лишь девушки, старшим по званию тоже оказалась представительница прекрасной части человечества, в этот раз, правда, несколько старше всех остальных, но не больше, чем на семь или восемь лет, сложно говорить точнее. Ростом даже выше самого Эдварда, с длинными темными волосами и зелеными глазами. Можно много сказать о местных обитателях, но, несомненно, красотой их Небеса не обделили, и вожатая вполне соответствовала практически всем идеалам, привычным, видимо, как в мире Эдварда, так и в этом. Как и на всех остальных, почти такая же форма, но единственным знаком отличия, за исключением возраста, был несколько другой значок на груди. Заметив Эдварда, она приветливо улыбнулась, но в ней уже чувствовался человек, больше привыкший отдавать распоряжения, чем следовать им, и, кроме того, привыкший, что отданные им указания действительно выполнялись подчиненными без лишнего обсуждения и недовольства.
- Здравствуй, наконец, – поздоровалась она с вошедшим внутрь, – А мы тебя уже заждались, думали, что ты еще вчера приедешь… В пути задержался?
- В пути задержался? – переспросил Эдвард, удивившись такому спокойному отношению к человеку, который, собственно, только что очутился в этом лагере и, если даже точнее говорить, в этой реальности, поскольку, где именно «это» находится, только еще предстояло определиться, – Прошу прощения, но не знаю, как именно к вам необходимо обращаться… – он сделал паузу, поскольку после такой фразы человек должен назвать, по меньшей мере, свое звание или должность, но вожатая только еще раз улыбнулась, поняв вопрос Эдварда по-своему.
- Ольга Дмитриевна, – представилась она, – А как тебя зовут, я знаю, твоим родителям звонила примерно часа два назад, интересовались, доехал ты или нет. Пообещала им, что все будет хорошо, и нет причин волноваться.
- Мои родители что? – забыв о правилах приличия, Эдвард прерывал вожатую, искренне не веря услышанному. Конечно, после того, что видел в своей жизни, с какими порождениями и хитростями безлюдных пустошей своего мира, параллельное измерение нельзя назвать чем-то особенно удивительным, но вот такая наглая ложь вызывала, в лучшем случае, раздражение, хотя, даже такое название было преуменьшенным. Родная мать умерла через несколько месяцев после его рождения, а отец, так и не нашедший ей замены, пропал в одной из экспедиций через год после его совершеннолетия, и больше о нем никогда не слышали. И теперь такое бессовестное заявление, что его родители позвонили пару часов назад, да еще из уст человека, которого он видел и вовсе впервые. Вздохнув поглубже, и подавив в себе первоначальное желание резко высказать этой девушке то, что о ней думает, спокойно добавил, – Вы сейчас надо мной издеваетесь, не так ли?
- Прости? – удивилась Ольга Дмитриевна, хотя, старалась не подавать вида. Может быть, такое отношение подопечных или будущих подопечных для нее было в новинку, но после столь наглой лжи Эдвард больше не собирался продолжать устроенное здесь представление, посчитав, что такая наглость не должна оставаться безнаказанной. Она, кажется, пыталась что-то еще добавить, но он просто оборвал ее взмахом руки.