На проживание контакта с самим собой остаются считаные минуты. Продукты динамического и умственного Я заполняют наше психическое пространство с утра до вечера.
Чтобы узнать о том, что в нашем внутреннем мире есть еще что-то кроме реакций на внешние сигналы, надо остановиться и прислушаться к себе.
На первых порах сделать это непросто – образы и впечатления постоянно отвлекают, наше внимание блуждает, и вместо богатого пространства нашего осознания и Духа мы замечаем только один, самый поверхностный феномен. Мы замечаем наблюдателя.
В этой книге за словом «наблюдатель» скрывается ощущение, подобное посторонней рефлексии. Иначе говоря, мы чувствуем, что внутри нас существует источник безмолвного и отстраненного созерцателя, который внимательно наблюдает за тем, что с нами происходит изо дня в день, и когда мы бодрствуем, и когда спим.
Это очень важное ощущение. Наблюдатель является прототипом чувства подлинного Я – опираясь на ощущение наблюдателя внутри себя, мы можем постепенно усиливать сосредоточенность своего внимания на осознании.
Все психотехники, используемые в нагуализме, направлены в конечном счете на усиление и обогащение чувства Я. Когда начинающий практик или обычный человек спонтанно погружается в осознанное сновидение, он замечает, что характер его психической активности изменяется. То же самое, но еще более интенсивно мы чувствуем, когда переживаем внетелесный опыт.
Что я имею в виду?
Самыми заметными переменами в функционировании психики можно считать замедление (вплоть до полной остановки) вербальнологического мышления и изменение качества работы самого внимания. Этот феномен отмечают все практикующие.
Причем замедление вербального мышления не приводит к ухудшению реактивности, наоборот – человек в этом состоянии реагирует быстро и часто безошибочно. Внимание также перестает следовать рациональным схемам описания – оно словно движется, следуя за древними, невысказанными импульсами.
Возникает впечатление, что состояние вне тела активизирует, «пробуждает» архаическую психику, существовавшую в самом начале человеческой истории, когда язык лишь зарождался, когда абстрактных понятий еще не существовало и поэтому в психическом мире безраздельно царствовали только ощущения и влечения, восприятие и осознание.
Причем, когда я пишу «влечение», я имею в виду исконный импульс, который не имеет ничего общего с рациональным мотивом. Это не столько движение ума, сколько движение тела – то, что в английском языке удачно названо словом drive. Ближе всего к этому английскому термину русское слово «побуждение». Когда мы «испытываем побуждение» сделать что-либо, мы не думаем; более того – побуждение вряд ли может возникнуть непосредственно из мысли или размышлений.
Между мышлением и побуждением почти всегда есть пауза безмолвия. Во время этой тихой паузы ментальные структуры, созданные интеллектом, опускаются в более древние пласты нашей психики и там становятся ощущениями, чувствами, которые, в свою очередь, вызывают к жизни динамический импульс.
И человек, следуя за этим импульсом, встает и принимается что-то делать.
Этот импульс энергии отличается от воли в классическом понимании психологов-материалистов. К нему невозможно приложить словосочетание «сила воли», подразумевающее способность «преодолевать препятствия, несмотря ни на что, вопреки сложившимся обстоятельствам».
Воля и побуждение
Коротко опишу принципиальное различие между волей, которая движет рациональным человеком в повседневном мире восприятия, и «побуждением», «драйвом», которое движет человеком в сновидении, вне тела, или наяву – когда человек достиг определенного уровня просветления.
Принимая решение что-то сделать, мы обдумываем цель, ради которой собираемся совершить действие, обдумываем само действие – как и когда его лучше осуществить, какие обстоятельства нам могут помешать, какие помочь и т. д. Наконец, мы обдумываем возможные последствия своего действия, включая и неудачные варианты. Затем мы выбираем нужный момент, чтобы приступить к действию.
Все перечисленное – исключительно работа ума, интеллекта.