— Ты, скорей всего, прав, Пит. Но от этого мне ещё хуже. Хоть всё бросай и возвращайся в Сурат к детям.
— Тебя никто не отпустит. Наш резидент мистер Филдинг очень высоко тебя оценил, и всё же ищет возможность как-то помочь, но его усилия ничтожны в сравнении с теми требованиями, которые ты выдвигаешь со своими вождями.
Несколько месяцев Сафрон жил на фактории и даже получил на некоторое время возможность побаловать с местной служанкой из малайек. Он прожил с нею не больше полугода, и она ушла от него, ничего не пояснив и не сказав.
— Такое тут случается довольно часто, Сафониус, — успокаивал приятеля Пит. — Ты легко найдёшь ей замену. Этого добра тут хватает.
— Я трудно меняю свои привязанности и привычки, Пит, — с огорчением ответил Сафрон. — Я и свою жену никак не могу забыть. Даже сильнее по ней тоскую, чем по детям. Стыдно признаться, но это так.
— А знаешь что, Сафониус, я позавчера слышал в конторе разговор. Он может тебя заинтересовать,
Сафрон насторожился и весь превратился в слух, поторопив приятеля:
— Так говори быстрее, Пит! Мне и так трудно здесь усидеть без дела.
— Твои требования, судя по всему, скоро начнут осуществляться.
— Как это? — встрепенулся Сафрон.
— Очень просто. Тебе для островов Банда выделены два судна. Их ещё нет, но мистер Филдинг обязан их вскоре получить, если кто заглянет сюда. И оружие уже собирается отовсюду, где только можно. Так что с тебя бутылка джина!
Сафрон с готовностью кивнул и поспешил узнавать новости. Уже через две недели на рейде покачивалось судно, предназначенное для похода с Сафониусом к островам Банда. Загружалось провиантом, оружием, набирались добровольцы из небольшого числа европейцев, мечтающих обогатиться за счёт войны, и других национальностей вроде бродячих японских воинов-профессионалов. Были и малайцы, прельстившиеся жалованием. Словом, Филдинг все же выполнял обещание, данное Сафрону ещё почти год назад.
Но только с наступлением нового 1617 года второй корабль стал на якоря у фактории и приступил к подготовке к походу.
— Мистер Сафониус, я почти выполнил свои обещания, — говорил довольный резидент. — Ты назначаешься командиром флотилии и поведёшь её на острова Банда вызволять своих аборигенов и доставить сюда груз мускатного ореха.
— О, сэр! — воскликнул Сафрон в волнении. — Такая честь! Спасибо, сэр! Осмелюсь спросить, когда намечается выход в море?
— Теперь это уже твои заботы, Сафониус. Сам заканчивай подготовку и назначай время выхода. Я уже отдал распоряжения, капитаны всё уяснили и ждут твоих указаний.
Сафрон тотчас бросился на суда, и с тщательностью старого воина, проверил прежде всего оружие и припасы к нему. Больше всего его радовали орудия. Их оказалось на двух судах двадцать шесть. Это внушительная сила, если даже учесть, что большинство из пушек были девятифунтовые. Лишь несколько оказались двенадцатифунтовыми. Но это тоже радовало и вселяло надежду на успех.
В конце января флотилия всё же вышла в море и взяла курс на восток. Началось тропическое лето и тайфунов могло и не встретиться на пути. Однако жара и противный муссон делали путь излишне долгим и трудным. Лишь в самом начале марта суда вышли к островам и заметили флотилию голландцев, крейсирующую вблизи острова Лонтор, что совсем рядом от Ай.
— Судя по всему, мистер Сафониус, — заметил капитан судна, — все острова в руках голландцев. Их три судна несут патрулирование поблизости. Значит, им известны наши намеренья. Будем действовать осторожно и осмотрительно.
— Мне кажется, капитан, что ваши страхи преждевременны, — ответил Сафрон не очень любезно. — Их суда небольшие и вооружены слабее наших. Видимо, и людей у них не так много. Можно попробовать навязать им сражение на выгодных для нас позициях. У нас мощнее артиллерия, а это большое преимущество для нас и на пользу нам.
— Я того же мнения, мистер Сафониус, — ответил с готовностью капитан, желая стушевать первое впечатление от его замечания. — Для этого нам надлежит хорошенько изучить здешние ветры, течения и рифы. Уверен, что голландцы сами не начнут атаковать нас и тоже будут осторожничать.
— Будем надеяться, капитан. Готовность должна быть постоянная.
Две недели суда гонялись друг за другом, выискивая наилучшие возможности для атаки, и этот день наступил. Два английских корабля сумели загнать судно голландцев к острову Нейра, и у тех ничего не оставалось, как идти в бой или сесть на рифы, что равносильно гибели или расстрелу из пушек.
— Капитан, всё внимание артиллерии, — просил Сафрон. — Нам во чтобы-то ни стало надо сохранять людей. Их у нас слишком мало.
— Сам так полагаю, мистер. Но эти голландцы тоже не лыком шиты. Второй наш корабль сильно ушёл к третьему судну голландцев, и нам помочь не в состоянии. А ваши замечания насчёт артиллерии я учту обязательно. С этого и начнём сражение.
Англичане начали стрельбу с дальней дистанции, но результата не добились, а второй корабль голландцев осторожно подбирался с кормы, готовя атаку силами команды и ручного оружия.
Слегка сблизившись с первым судном, англичане снова открыли огонь и сбили фок-мачту и повредили руль. Это позволило заняться вторым судном, но немного опоздали. Голландцы уже заарканили крючьями борт с кормы и под прикрытием мушкетного огня карабкались на борт англичан.
Мушкетная трескотня усилилась, началась рукопашная, где ни одна сторона не желала уступать.
Сафрон рубился саблей и кинжалом в первом ряду, они уже теснили врага. В голове уже мелькали обрывки мыслей, связанных с победой, но в это время в голове словно взорвался пороховой заряд, и всё потонуло во мраке. Лишь душа всплыла над палубой и увидела, как тело Сафрона распростёрлось на палубе, посыпанной песком, и ручеек крови растекался к борту. А рубка продолжалась, и победа была близка. Но Сафрон уже ничего не видел и не слышал, а душа на всё это взирала без переживаний и волнений. Просто смотрела безучастно и почти равнодушно, понимая, что ничего уже нельзя сделать.
Англичане победили в том бою, но острова ещё были заняты голландцами. На всех островах малайцы поднялись на борьбу с врагами, воодушевлённые победой на море.
Остров Рон первым выгнал голландцев за море, но остальные держались. Туземцы выбивались из сил, теряли множество воинов и силы их кончались. Так англичанам и не удалось закрепиться на островах и лишь добились от голландцев разрешения закупать треть пряностей на всех островах.
Друг Сафрона, англичанин Мак-Ги тоже погиб ещё год назад, отражая очередное нападение голландцев. Без разумного руководства Сафрона, он не смог организовать достойного отпора, и враги всё же захватили остров, произведя массовые расправы с мужским населением острова. И так происходило на всех островах Банда. Так продолжалось и позже, когда и те и другие, нещадно грабя острова, истребляли жителей, набивая свои карманы звонкой монетой.
Никто не вспомнил про детей Сафрона. Его жалование за три года так и осталось в казне компании, хотя по договору должно было выплачено детям ещё с пенсией за гибель кормильца. Но дети об этом не догадывались. Вспомнить от отца пояснения и наставления мальчишке семи лет было не под силу, а бороться и чего-то требовать и в голове не возникало.
К этому времени Аким и Данила уже покинули Индию, уехав в Европу искать пути на Дон. Лишь Герасим пропал где-то в неизвестности, и никто им уже не интересовался. И на Дону совсем не осталось следов этих людей, приключении которых оказались бы сказкой и никто бы не поверил в их рассказы.
[1] Ланчара (ланкаран) — парусно-весельное судно, популярное в морской Юго-Восточной Азии. Похожа на европейскую галеру.