- Арише нужен братик. Или сестричка. Уверена, она была бы рада. И на пользу бы ей пошло.
Один ребёнок в семье – это неправильно.
- Может быть, - пробормотала Нина, надеясь, что на этом неприятный для неё разговор
закончится.
От нравоучения родственников никуда было не деться. Нина уже много лет, приезжая к
родителям, заранее настраивала себя на то, чтобы спокойно выслушать их наставления, и не
принимать близко к сердцу услышанное. Наблюдала со стороны за чужим бытом, семейным
укладом, но не завидовала, и анализировать не пыталась. Она не завидовала брату, понимая, что
если бы на неё, в своё время, свалилось такое семейное счастье, то она, по своей глупости и
неусидчивости, вряд ли бы сумела его оценить, всегда мечтала бы о большем. В родном городе, с населением в тридцать тысяч человек, она бы задохнулась. После развода у неё мелькнула
мысль, плюнуть на гордость, и вернуться под крыло родителей, ведь они приняли бы её без
вопросов, правда, ей до конца жизни пришлось бы слушать, что они были правы, всегда видели
Пашку насквозь, и не верили в их «счастливую звезду» и заоблачные гонорары. Зато ей не
нужно было бы ломать голову, где брать деньги и как справляться одной со сложным ребёнком, можно было хотя бы часть сложностей и ответственности переложить на близких, но эта мысль
в её голове не задержалась. На одно мгновение представила свою жизнь через несколько лет, себя на знакомых с детства узких улочках, на которых нет ничего интересного, только серые
панельные дома и старые одноэтажные домики на окраинах, и стало тошно. Там не будет
возможности даже детей танцам учить, у единственной в городе средней школы нет средств
содержать танцевальный класс. И чем она займётся? Пойдёт работать на швейную фабрику, как
большинство её знакомых, или продавцом в ларёк? Нет, ни за что. Она в лепёшку расшибётся, но не вернётся. Будет бороться, придумает что-нибудь, но будет заниматься танцами, а Арину
отдаст учиться в художественную гимназию. Найдёт деньги. Заработает. И Пашку к стенке
припрёт, но не позволит ему плюнуть на образование дочери. Их ребёнку тоже дан талант, и от
этого нельзя отмахнуться.
Родители не подвели, и весь вечер вполголоса рассуждали о том, как неправильно она живёт, и
жаловались на то, как их это тревожит. Нина едва дождалась момента, когда все начнут
укладываться спать. Уже жалела, что постеснялась и не собралась в обратную дорогу в этот же
день. Может, и нужно было бы, хотя дома никто не ждал. Но и на даче родителей спокойно не
спалось, не смотря на свежий воздух и стрекот кузнечиков за окном. Кроме их сомнительной
музыки, тишину ночи больше ничто не нарушало. Кажется, спи не хочу, но нет, Нина лежала, уставившись в темноту, слушала дыхание дочери, которая спала с ней на одном диване, а
думала опять же о том, как наладить свою жизнь. Вот такие глобальные размышления, лежа на
стареньком диване, её одолевали. Ненавистный вопрос: где взять денег. Он не давал покоя, не
позволял уснуть, и пугал. Это было хуже всего: она начинала бояться. Не смотря на все свои
честолюбивые решения и планы, она начинала отчаянно бояться того, что не справится и
подведёт дочь. Ведь она единственная, кто может устроить её будущее, а она боится. Хорошая
мать не должна бояться, она должна что-то делать.
8
На следующий день отец подошёл к ней, когда она была одна, и, оглянувшись для начала за
своё плечо, поинтересовался:
- У тебя деньги есть? Я дам, у меня есть немного, от матери припрятал.
У Нины в горле ком встал. Она замерла, стоя к отцу спиной, прижала к себе кофту дочери, которую складывала, прежде чем положить в сумку, и на короткое мгновение возник соблазн
проявить слабость и согласиться взять деньги, но тогда пришлось бы признаться в том, что всё
не так терпимо в их жизни, как Нина уверяла родителей весь вчерашний день. Про хорошо и
говорить пока нечего, слова «новый проект» набили оскомину, столько раз она их произнесла за
последние сутки. Поэтому покачала головой, отказываясь.
- Спасибо, пап, но не надо. Нам хватает.
Фёдор Николаевич взглядом её посверлил, после чего потёр поросший щетиной подбородок.
- Ну, смотри. Моё дело предложить, как говорится.
Нина погладила его по руке и улыбнулась.
- Спасибо, пап.
Выходя за калитку и оборачиваясь, чтобы помахать всем на прощание, Нина поклялась себе, что
в следующий свой визит обязательно во всём признается. Расскажет про Пашку, про работу.
Нельзя же вечно скрывать?
Ариша не отставала от неё, шла быстро, неся на плече тонкую папку со своими рисунками. Она
очень её любила, не смотря на то, что папка была большая и неудобная для шестилетнего
ребёнка, но Арина всегда сама её носила, вешая на плечо и прижимая локтём к боку, а
удивлённые взгляды незнакомых людей попросту игнорировала.
До своего города добирались больше четырёх часов. На электричках, с пересадкой, в компании
огромного количества дачников. Люди входили и выходили, ставили в проходе сумки, рюкзаки
и корзины, вздыхали и даже жаловались вслух порой, а Нина смотрела на дочь, сидящую
напротив, та смотрела в окно и мотала ногами. Иногда Нина завидовала её умению
отгораживаться от окружающего мира, ей самой порой до безумия хотелось покоя и
безразличия ко всему. Но себе она этого позволить не могла.
- Зайдём в магазин, - сказала она дочке, когда они вышли из автобуса на своей остановке.
Остановились, пока Нина проверяла на месте ли кошелек. В автобусе ей показался
подозрительным паренек, который тёрся рядом с ней, не сдвигаясь в сторону ни на сантиметр, как Нина его локтём не пихала. Но кошелёк был на месте, и это вселяло надежду, что этот мир
ещё не окончательно ожесточился против неё. – Купим хлеба и молока. И кекс с брусникой. Ты
хочешь кекс, Ариш?
Арина перестала разглядывать доску объявлений, подумала и кивнула.
В мини-маркете на углу их дома, Арина привычно направилась к стенду с журналами, а Нина
быстро прошлась между стеллажами, складывая в корзину нужные продукты. В этот магазин
они заходили почти каждый день, и поэтому отлично знали, что и где лежит, к тому же
продавцы к ним привыкли и никогда не ругали Арину за то, что она берёт с полки журналы и
разглядывает картинки. Делала она это всегда очень осторожно и аккуратно возвращала на
место, не нанося никакого ущерба, а порой ещё и конфету получала от доброго охранника
Вадима Николаевича.
Оказавшись дома, первым делом проверила автоответчик. Пашка, мерзавец, так и не звонил.
Налив дочери молока, и отрезав кусок кекса, попробовала сама дозвониться до бывшего мужа, но его телефон по-прежнему был недоступен. Нина в негодовании швырнула телефон на диван, но заставила себя промолчать, не желая пугать ребёнка грубым словом, Арина и без того
поглядывала на неё насторожено. Нина заставила себя улыбнуться.
- Включить тебе мультики?
Ариша сама достала с полки нужный диск и подала ей, устроилась на диване со стаканом
молока. А Нина оглядела стены небольшой комнаты. Квартира, которую они снимали, была
однокомнатной, жили они здесь уже два года, что было странно, отношения с хозяйкой с самого
начала не заладились. Но та их терпела, потому что платили они вовремя и особых проблем не
доставляли. Но была у этой женщины отвратительная манера лезть не в своё дело. Как
9
появлялась, так начинала глазами по углам шнырять. И ладно бы состояние своей частной
собственности проверяла, а то высматривала, что новенького у них появилось, что они едят и в
чём ходят. А потом ещё комментарии всякие делала, мол, молодёжь странная пошла,