Казалось бы, послевоенная судьба Глеба Каледы вполне укладывается в рамки обычного талантливого ученого-естественника, прошедшего по ступеням типичной научной карьеры. Но была еще и другая сторона его жизни, далеко выходящая за рамки типичного. Ни молодым студентом, ни маститым ученым Г.А. Каледа не порывал своей связи с Церковью. Он был постоянным прихожанином храма Пророка Илии в Обыденском переулке. Его духовным отцом стал первый настоятель Троице-Сергиевой Лавры, назначенный после ее открытия в 1944 г., архимандрит Гурий (Егоров), впоследствии — митрополит Ташкентский, а затем — Симферопольский. В дальнейшем его окормлял митрополит Иоанн Ярославский (Вендланд), сам в прошлом талантливый геолог, духовный сын и ученик владыки Гурия. В начале 70-х гг. митрополит Иоанн предложил своему духовному сыну стать священником. Вопрос об открытом рукоположении не стоял: как священник Глеб Каледа никогда не получил бы регистрации в Совете по делам религий. Можно было говорить лишь о тайном священническом служении. И вот, в начале 1972 г. владыка Иоанн тайно рукополагает своего духовного сына вначале в диаконский сан, а через месяц — в священнический.
Началось пастырское служение отца Глеба. Можно говорить, что пойдя на этот шаг, он рисковал своей научной карьерой, своей работой, возможностью заниматься любимым делом. Но и более того: в те страшные годы никто не знал, не сменит ли коммунистическое государство политику медленного удушения Церкви на открытые гонения, не вернется ли оно вновь к физическому уничтожению священства. Отец Глеб совершал богослужения на своей квартире, и его необычно для нашего времени большая семья преобразовалась в церковный хор. «Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14). Постепенно, несмотря на строгую конспирацию, все большее количество людей узнавало об этом домашнем приходе. Люди приходили туда молиться, становились духовными детьми отца Глеба. В своей квартире он многих крестил и венчал.
Однако со временем отец Глеб начал все более тяготиться конспиративной жизнью и необходимостью держать свое пастырское служение в тайне. Поэтому, когда наступили новые времена, он обратился к Патриарху Алексию II с просьбой позволить ему выйти на открытое служение. Патриарх благословил его на это, и с 1990 г. отец Глеб возглавил сектор Церковного просвещения в новосозданном Отделе религиозного образования и катехизации Московского Патриархата. На его плечи легла задача — создать сеть приходских и церковных школ в нашей стране, разработать для них учебные программы, пересмотрев при этом программы преподавания общеобразовательных предметов. Отец Глеб очень много занимался и лекционной деятельностью, а также стал духовником общины прихожан храма преподобного Сергия Радонежского в центре Москвы в Высоко-Петровском монастыре. Это был громадный, непосильный труд. Но кроме этого, отец Глеб первым из священников стал работать с заключенными в Бутырской тюрьме и восстанавливать там храм, первым настоятелем которого и был назначен весной 1993 г.
В Бутырке отца Глеба любили все: и охрана, и заключенные. Нужно было видеть, как ждали обитатели камер его визита, как трепетно и с каким глубоким уважением относились к нему и как упрашивали его побыть с ними еще немножко.
Несмотря на огромную занятость, отец Глеб находил время для того, чтобы писать. Во всех его трудах запечатлялся его уникальный жизненный опыт, соединение громадных научных знаний и глубокой богословской эрудиции с разумной и обоснованной верой. Он подготовил несколько серьезных богословских работ, написал толкование на библейское повествование о сотворении мира и постоянно работал над книгой «Домашняя церковь», отдельные главы из которой ходили в «самиздате». Но объектом его особого интереса и внимания была Туринская Плащаница. Его труды о ней можно назвать основополагающими в этой области.
(Статья, подытоживающая изыскания о. Глеба о Туринской Плащанице, стала последней его прижизненной публикацией (см. ж. «Альфа и Омега» № 2 за 1994 г.). Позднее она была издана отдельной книгой и массовым тиражом в издательстве «Зачатьевский монастырь», также были изданы книги «Домашняя церковь» и сборник проповедей «Полнота жизни во Христе». — Изд.)
Тяжелая болезнь пришла неожиданно. Отец Глеб переносил физические страдания с мужеством и верой, продолжая работать до самого последнего дня. Он умер после повторной операции. Его последними словами были: «Не волнуйтесь за меня, мне очень хорошо».
На его отпевание собралась не только вся церковная Москва, но и коллеги геологи, а также освободившиеся заключенные и сотрудники тюрьмы. Именно тогда воочию было явлено, как много людей его любили, как многим он был нужен. В службе, которую возглавил архиепископ Солнечногорский Сергий, председатель Отдела милосердия и благотворительности Московского Патриархата, приняло участие более 50 священников и диаконов. Большой храм преп. Сергия Радонежского в Высоко-Петровском монастыре, в котором проходило пастырское служение отца Глеба, был переполнен молящимися. Все отмечали особую атмосферу светлой печали, царящую в храме. Да, мы прощались с любимым пастырем. Вся жизнь отца Глеба была для окружающих его уроком христианской любви, и любовь эта превращала печаль по усопшему в радость грядущего Воскресения.