— Я не знаю этого точно, — ответил я, посмотрев ей открыто в глаза. — Мне нужно многое проверить.
— И все-таки ты так думаешь, — произнесла она размеренно, как бы отвечая самой себе. — И ты не можешь сказать больше? — добавила она спустя минуту.
— Рита, пойми одну вещь… — я говорил тихо, четко выделяя каждое слово. — У меня есть дискета. Костя почему-то хранил ее у себя. Это все, что мне было известно, когда я пришел сюда навстречу. Сейчас мне стало известно немного больше. Но это лишь подтверждает мою версию: интерес Кости к информации на дискете — не случаен.
— А почему ты вообще обратил внимание на эту дискету? — спросила Рита, доказывая, что женская проницательность — не миф.
— Прошлой ночью Костину квартиру посетил вор, — ответил я, вслушиваясь в игру Леннона на фортепьяно в «Imagine». — Когда я побывал там, у меня сложилось впечатление, что вору были необходимы какие-то сведения, которые могли быть помещены либо на жесткий диск компьютера Кости, либо на одну из дискет. Он захватил с собой все, что нашел, но эта дискета, по счастью, хранилась отдельно.
— Знаешь, это вполне может оказаться пустышкой, — заметила Рита, принявшись за шашлык, о котором забыла на несколько минут. — В своих версиях ты заходишь далеко. Но мне лично кажется, что все это — экзотика. Зачем вообще Косте заниматься какими-то квартирами?
— Вот-вот, — кивнул я. — Зачем?
— Я думаю, это была чья-то частная просьба. Кто-то из его приятелей-компьютерщиков захотел что-то продать или купить. Версия с вором, который залез в квартиру в поиске некоей дискеты, — не более чем изящный пассаж твоего воображения, Саша. Искать нужно в другом месте, я тебе точно говорю. А информатику я проверю, чего там, мне не трудно. Давай дискету.
— Обрати внимание на фамилии владельцев квартир, помеченные крестиками, — сделал я последний штрих, отдавая ей дискету, сразу же исчезнувшую на дне сумочки. — И еще. Я понимаю, что это кажется тебе несерьезным, но все же… постарайся о дискете и нашем разговоре никому не говорить.
— Ну, об этом ты мог бы мне и не напоминать — с легким укором в голосе произнесла Рита, в глубине души, как я полагал, иронизируя надо мной.
— Еще выпьешь чего-нибудь? — спросил я, заметив, что бутылка на нашем столе пуста.
— Я бы с удовольствием, Саша, но мне надо бежать.
Шеф нагрузил меня по самые уши. Я позвоню, и… готовься. Как-нибудь повторим в более непринужденной обстановке.
Мы вышли из кафе. Она послала мне воздушный поцелуй и быстро перебежала дорогу, исчезая в толпе.
Когда я подходил к своему дому, мне встретился пьяный в дугу Пальшин. Увидев меня, он широко улыбнулся, чуть ли не раскрывая мне объятия.
— Александр, рад тебя видеть. Оч-чень рад! — он пожал мне руку, дыхнув сильным перегаром, в котором смешивались запахи чеснока, селедки, алкоголя и почему-то краски. — У меня есть замечательный спиртяга, Александр. Не желаешь? Клянусь, спирт проверенный, медицинский… — Нет, извините, Виктор Сергеевич… — отказался я. — У меня дел накопилось. В другой раз, честно.
— Ну, гляди, как знаешь, — было видно, что мой отказ его не очень огорчил. — А про должок я помню, все помню. Еще неделька, железно.
Я вошел в подъезд и начал медленно подниматься по ступенькам. Что-то засело в мозгу, внезапное, как обморок, невероятное по сути, если рассудить здраво. Ступенька, еще одна. В голове еще звучал голос Пальшина, а память подбрасывала картинку, выхваченную периферическим зрением. Какой-то человек внимательно наблюдал за мной из глубины двора. Точно ли — за мной? События последней недели здорово расшатали нервы. Мне начинает казаться, что все вокруг неуловимо изменилось после смерти Кости. Да, да. Что-то меняется, безусловно. Но не слишком ли я преувеличиваю? До сих пор, надо признаться, я еще не верил до конца в то, что жизнь приняла другие очертания. Даже посещение квартиры Кости вором я воспринимал не столь однозначно, как показал Жанне или Хиршу. И мой последний разговор с Ритой — прямое доказательство того, что я затеял игру даже с самим собой. В словах Риты был резон, и я внутренне был почти согласен с ней, но на деле… В своих нынешних поступках я уже был не свободен.