- Я так думал сначала, а потом просто не стал говорить.
- Зачем?
- Чтобы тебя не пугать…
Элисса посмотрела на свою грудь в вырезе майки, заметив уже заживающие после сегодняшней ночи раны когтей. Но почему-то не накинулась на меня с обвинениями, а опустила глаза и покраснела. Она хоть что-то помнит? Или…
- Вы меня обманывали… А я знала, что это Вы.
Прозвучало с каким-то облегчением от доказательства своей правоты и немного осуждающе. Вроде как, ай-яй-яй, взрослый же оборотень, а так обманываете, нехорошо, Эрнард, нехорошо.
- Я не специально, - ЧТО, БЛЯДЬ, Я ЕЩЁ ЕЙ МОГ СКАЗАТЬ?!
Девочка снова подняла взгляд, рассматривая меня, будто пытаясь понять.
- Что ты хочешь спросить?
- Ничего, - едва различимо и очевидно смущаясь.
Ага, вот что значит это её ничего. Ей стыдно рассказывать мне, что её беспокоит. Я чуть приблизился снова, поправив на себе одеяло, и убрал кудряшку с щеки за ушко.
- Всё хорошо, Элисса?
Кивок.
- Ты уверена?
- Да...
- Хочешь, мы всё обсудим?
- Не-а.
Солгала. Она ХОЧЕТ поговорить об этом. Но не решается.
- Расскажи мне, пожалуйста.
- Что?
На меня смотрели огромные глаза, полные ожидания.
- Тебе понравилось то, что было сегодня ночью? - решился.
Её зрачки расширились, и Элисса сразу же отпрянула.
- Не бойся. Я не собираюсь настаивать на повторении. Просто скажи, понравилось или нет.
Пара отрицательно помотала головой, не глядя. А я вдруг чётко понял, почувствовал - ей понравилось! Но не желает признаваться. А ещё… не понимает, почему ночью ей нравилось, а сейчас она чувствует другое. И если я не хочу свести её с ума, то должен придумать логичное объяснение.
- Это из-за связи. То, что ты ощущаешь. Из-за неё. Я не заставлял тебя. И сам не собирался ничего делать. Но она влияет на нас. Это кажется странным, но избавиться от этого не выйдет. И ещё я совсем ничего не помню. Если ты расскажешь мне, то буду тебе благодарен, - ну одной ложью больше, одной меньше. Быть с ней совсем честным теперь не выйдет.
Её щёчки залились краской сильнее. И это было странно. Потому что только при упоминании физической близости она впадала в истерику, это что же тогда произошло в её варианте этой ночи, что может заставить её смутиться, но не испугаться? И помнила она о ней возможно не совсем то, что помнил я и что было на самом деле. Поэтому выяснить, что именно – для меня было очень важно. Очень.
- Вы правда всё забыли?
Мне же не кажется надежда в её голосе? Тогда вряд ли у меня выйдет что-то разведать.
- Так иногда случается от сильных эмоций.
Врать ей было неприятно. Но сказать правду – значило разрушить её новый, только начавший выстраиваться мирок. Как она воспримет то, что уже знаю я? Как поступит? И главное – смогу ли я в таком случае скрыть то, что решил, чтобы уберечь её от себя самой и остальных? Сам я провалился в этот водоворот, и уже ясно, что не выберусь.
- И раньше тоже не помните?
- Ничего. Совсем. - Потому что раньше я не приходил к тебе! Но, конечно, не скажу об этом. - Ты мне расскажешь?
- Нет…
- Почему, Элисса?
- Просто не расскажу.
- Это очень весомый аргумент, - мои губы сами сложились в спокойную улыбку, на которую она тут же перевела взгляд. - Хорошо, я не стану настаивать. Но тогда скажи хотя бы… я прав, что мне кажется, тебя это почти не пугает?
Вообще это и было самым главным. Если сравнивать ценность того, что именно происходит в её варианте развития событий, и того, какие эмоции это в ней вызывает, то, разумеется, важнее второе. Потому что если я прав, то мы сможем идти с ней дальше хоть куда-то, а если нет, то просто встану опять в ряд тех, кого она ненавидит всей душой.
- Правы, - робкий оправдательный приговор.
- Хорошо. Это не значит, что я стану делать так постоянно. Но мне важно было услышать от тебя, что прав.
Элисса пожала плечами. Ну да. Это для меня сегодня было открытие. А для неё всё продолжается на протяжении долгого времени, наверное, смирилась. Несомненным плюсом было то, что не испугалась моего присутствия (может догадывалась и раньше по запаху, например, или просто привыкла уже ко мне). Оставалась лишь одна маааленькая проблема…