Закрыв дверь своей комнаты, она лучезарно улыбнулась сидящему на ее кровати Роберту. Он ответил тем же – Джесси сразу почувствовала новый прилив сил лишь от одной его улыбки…
«Конечно, это любовь! Или влюбленность… но я чувствую, я влюблена… он мой, только мой!»
– Ну, как ты?
– Все так же, Роберт…
– Ты сегодня красивая, – Роберт сделал комплимент Джесси, спрятав при этом свои глаза.
– Спасибо…
– Очень.
– Спасибо.
Очень медленно, чтобы Джесси успела отстраниться, если захочет, Роберт наклонился и поцеловал ее.
Его губы были теплыми, и пахло от него замечательно. Джесси сразу захотелось, чтобы он поцеловал ее еще раз. Поцелуй закончился очень быстро, но Роберт не отстранился. Они стояли совсем близко друг к другу, и девушка вдруг заметила, что ее руки лежат у него на груди. А он обнимал ее за плечи. Джесси улыбнулась.
– Здорово, что ты есть на свете, – сказала Джесси.
– Здорово, что ты, наконец, это поняла, – прошептал он.
И тогда Роберт поцеловал девушку опять, только на этот раз ни секунды не раздумывая. Поцелуй был крепким и властным, и ее руки сами взлетели ему на плечи. Джесси скорее почувствовала, чем услышала, как он застонал и поцеловал ее так долго и так жарко, что внутри у нее будто что-то включилось, и горячее, сладкое, пронзительное желание молнией прожгло все ее тело.
Это было что-то безумное и ослепительное, никогда и ничьи поцелуи не пробуждали в Джесси ничего подобного. Джесси нравилось, как его тело прижимается к ее телу – твердое – к ее мягкому; и тогда девушка еще сильнее прильнула к Роберту, забыв об Клэр, о подругах, маме, обо всем на свете.
Время от времени они отрывались друг от друга, жадно глотали воздух, а потом начинали снова. А потом Джесси словно очнулась и поняла, что липнет к нему всем телом… а они стоят прямо перед девичьим корпусом, и Джесси вела себя, как последняя шлюха. Она вздрогнула и отстранилась.
– Что случилось? Что с тобой? – спросил Роберт, крепче прижимая девушку к себе.
– Роберт, я не такая, как Клэр, – прошипела она и дернулась с такой силой, что он выпустил ее из объятий.
– Я знаю. Иначе ты бы мне так не нравилась.
– Не в этом дело! Я хочу сказать, что… не привыкла вот так стоять и… обжиматься.
– Ладно, – он протянул руку, как будто хотел привлечь Джесси к себе, но потом передумал, и рука его упала. – Джесси, ни с кем и никогда я не испытывал того, что чувствую рядом с тобой.
Джесси вспыхнула до корней волос и не знала, от злости или от смущения.
– Не надо играть со мной, Роберт. Я видела тебя в коридоре с Клэр. Так что я знаю, что ты испытывал и не такое.
Он покачал головой, и она поняла, что сделала ему больно.
– Это другое… Клэр могла достучаться только до моего тела. Ты дотрагиваешься до моего сердца. Я знаю разницу, Джесси, и, надеюсь, ты тоже ее знаешь.
Девушка долго-долго смотрела на него – в его волшебные карие глаза, которые запали девушке в душу с первого взгляда, с первого раза, когда она их увидела.
– Прости меня, – прошептала Джесси. – Я плохо сказала. На самом деле я знаю разницу.
– Обещай, что не позволишь Клэр встать между нами.
– Я… не знаю… просто есть проблемы…
«Да какие, черт, проблемы?! Та рваная кошка в руках Клэр? Угрозы?! Она мне не помеха… ничто не помеха настоящей любви».
Джесси боялась обещать, но очень-очень хотела.
– Обещаю.
– Вот и хорошо.
Новая кошка Джесси вошла в комнату через открытую дверь и начала бегать вокруг Джесси, ворчливо жалуясь на жизнь.
«Надо впустить ее внутрь и уложить», – заботливо подумала Джесси, снова целуя Роберта в губы и краем глаза наблюдая за Мэри.
– Ладно, – он улыбнулся и поцеловал девушку. – До завтра, Джесси.
«Между прочим, всю дорогу до дверей нашей комнаты у меня сладко чесались губы…» – выходя из комнаты, подумала Джесси, испытывая при этом явное удовольствие от случившегося.
По дороге в колледж Джесси не увидела ни Клэр, ни ее подруг. Все начиналось хорошо: на светло-голубом небе были маленькие белые облачка, которые были рассеяны по всему небосводу. Посмотрев на солнце, можно было ослепнуть. Вся зелень была яркая, в томном воздухе струился стойкий аромат цветов: гераней, ромашек, гербер, роз, и даже сирени. Несмотря на то, что уже почти конец июня, сирень все равно цвела тем же ярким светло-розовым цветом и также ароматно пахла. Это лето.