Наверное, Морти предстояло до конца дней ровно так же, как помнить смерть Китайца, ненавидеть себя за то, что он обошелся с ней… так.
Сделал вид, что забыл.
Сделал вид, что вычеркнул из жизни.
И теперь он не мог сделать ничего…
Конечно, Мари не винила его — в ее нынешнюю прошивку это не входило.
Она дружелюбно спрашивала у Морти, как дела, рассказывала, как ей не терпится вступить в бригаду сборщиков мегасемян — именно там теперь работало большинство их бывших коллег — не замечая слез, готовых вот-вот выплеснуться горячим потоком из его глаз.
Быть может, врачам однажды удастся спасти ее.
А быть может, она навсегда останется сломанной — кто знает?
Наверное, если дела пойдут хорошо, однажды Морти расскажет, что случилось с ее Риком.
Но, что бы ни случилось, он уже не посмеет ее бросить.
Пусть его Рик наотрез отказался жить в Цитадели, время от времени навещать Мари с визитами он все же согласился.
А теперь…
Выйдя из палаты, пропахшей лекарствами и апельсинами, он без слов уткнулся лбом в живот Рика, и тот успокаивающе положил руки на его плечи.
Теперь парню хотелось только одного.
Домой…
====== Глава 20. Эпилог. Разорванные цепи ======
Все, что чувствовал Морти — так это одну только усталость.
Все произошедшее в Цитадели казалось теперь далеким сном.
Даже приговор к пожизненному сроку для Дона.
На заседании бывший хозяин борделя не дрогнул и мускулом, услышав это, но, уходя, кинул на него такой взгляд, что при воспоминании об этом Морти до сих пор пробирал мороз по коже.
Неужели все закончилось?
Родной дом встретил их запустением и клубящейся повсюду пылью.
Открыв дверь в свою комнату, мальчик ненадолго замер на пороге, чтобы затем осторожно, будто боясь потревожить чей-то покой, войти.
За окном хлестал дождь, и в воздухе пахло сыростью.
Океан шумел, ударяясь злыми волнами о берег.
Уйдя в свои невеселые мысли, он не сразу услышал, как его зовет к себе Рик.
— Тащи сюда свою задницу, п-пес, да поживее!
Первое, что увидел Морти, прибежав к нему — это небрежно валяющуюся на полу одежду.
Дед лежал на кровати в одних только майке и трусах, заложив руки за голову и глядя в потолок с безмятежной улыбкой.
— Ложись, — сказал он, подвинувшись, и парень недоумевающе захлопал ресницами.
— Прости, ч-что?
Вздохнув, Рик закатил глаза и ударил ладонью по одеялу рядом с собой:
— Господи, М-морти, да не тупи ты! Просто, блядь, ложись и все, тут так-эээ-е… такое классное северное сияние…
Сначала Морти не понял, причем тут северное сияние, но, когда он подошел ближе к Санчезу, ему все стало ясно.
— Ты обдолбался, Р-рик!
— Какой ты догадливый, — фыркнул Рик, дернув его за руку и заставляя упасть на кровать. — П-эээ-думаешь, употпе… упортбе… упо-тре-бил чуть-чуть! Зато какие звездочки, блядь, Морти, ты видишь эти звездочки?!
Конечно, он видел только потолок, но старику, кажется, его ответ был особо и не нужен.
А нужно ему было совсем другое.
Стоило Морти только осторожно устроиться рядом, сложив ладони на груди, как Рик, ругнувшись, притянул его к себе, заставив прижаться телом к телу.
Неудивительно, почему он разделся — юноше от одного только нахождения поблизости уже стало жарко.
— Здесь никто не кусается, пе-пес, — забормотал Рик, касаясь губами его шеи. — Только иногда… — и он действительно слегка прикусил кожу, заставив Морти вздрогнуть. — Т-эээ-к, не… не дрыгайся мне тут, без тебя приход и приходом не будет…
Что творилось в голове старого обдолбанного безумца, один бог знал.
От Рика, будто от работающей печки, волнами шло тепло, а в глазах со зрачками на всю радужку застыло какое-то странное мечтательно-задумчивое выражение.
Он прикасался к Морти непривычно нежно.
Подушечками пальцев до щек, носа и подбородка, губами — до чуть подрагивающего адамова яблока, а потом вдруг затих и, тяжело дыша, уткнулся лбом в плечо мальчика, закрыв глаза и до боли сжимая его руку.
— Ты не реален, — неожиданно заявил он, играя желваками. — Мо-может, я… может, ты вообще мне п-привиделся под кайфом и как только меня отпустит — ты исчезнешь?..
Впрочем, эту мысль Рик быстро отбросил.
— А я тогда… тогда я придумаю способ всегда быть под ка-кайфом, и… и хрен ты куда от меня денешься, говнюк… Даже если ты нереален. Если я нереален. Если вся Вселенная — эта ебаная грязь из-под залупы…
Солнце окончательно скрылось за тучами, и комната погрузилась в темноту.
Рик то надолго замолкал, то вдруг принимался без остановки нести всякую чушь то воодушевленным, то испуганным голосом, и Морти приходилось выслушивать весь этот поток сознания, ведь ученый вцепился в него, как клещ, и отпускать точно не собирался.
— Мо-морти, — пробормотал старик, целуя его за ухом и запуская пальцы в волосы. — Мрамор вместо кожи, молоко вместо крови и космос вместо глаз… Мой Морти… Нет, ты точно ненастоящий — быть не может, чтобы мне, уроду, Вселенная подкинула второй шанс после…
Не закончив предложение, Рик обнял внука так сильно, что у того затрещали кости.
Снова долгий период тишины — и вот, наконец, долгожданное:
— Ох, бля, как же меня шторило-то… Уже отпускает, ну ёб твою налево! Что я вообще делал-то?..
Вопрос был более чем резонным.
Увидев, что он приходит в себя, Морти немного расслабился.
— Эта дрянь определенно нуждается в доработке, — проворчал Санчез, сев, и, подняв свой лабораторный халат с пола, достал из кармана фляжку.
Напившись, он кинул емкость в сторону и, улегшись на бок, пристально уставился на Морти прищуренным взглядом.
— Ч-что? — смутился тот, отводя глаза, и получил в ответ тихий смешок.
— Ничего, — прошептал Рик и, жестом велев ему приблизиться, коротко поцеловал в губы. — Просто поражаюсь, как такой Морти, как ты, мог выйти из того блядовника…
— К-какой “такой”?
Рик ничего не ответил.
Но упоминание “блядовника” заставило сердце Морти болезненно сжаться.
— Р-рик…
— Что?
— А что… а что будет дальше?
Повисла тяжелая пауза.
Раздраженно кряхтя, Рик перевернулся на спину, почесывая лысину на затылке.
— Идиот, это же очевидно, — он зевнул. — Будем жить св-эээ-ей обычной жизнью, ходить в приключения, помогать… ты будешь помогать мне в науке, а я буду периодически трахать тебя так, чтобы ноги потом не сдвигались… Такой ответ тебя устроит, детка?
Пожалуй, это действительно было слишком очевидно, однако…
— Если опять хочешь начать грузиться по поводу прошлого, — словно прочитав его мысли, нахмурился Рик, — тогда лучше сразу иди нахуй! Еще настроение мне будешь портить своей кислой рожей, придурок…
Эта грубость заставила Морти, шмыгнув носом, отвернуться.
Спустив ноги с кровати, он встал и подошел к окну, машинально перебирая бусинки красного браслета.
Дождь стекал по прозрачной преграде мутным потоком.
Впереди раскинулись джунгли, океан — и… жизнь.
Жизнь, в которой ему точно есть, чего стыдиться — но какая, к черту, разница?
Какая, если ничто не имеет значения, если все бессмысленно, но Вселенная все так же велика, и ее дороги все так же могут привести туда, куда ты и представить не мог?
Не думал же он, что когда-то окажется здесь…
А что будет потом?
Что еще приготовит судьба уже не только ему, но и Рику?
Какие еще приключения выпадут на их долю, и сколько открытий ждет впереди?
— Ну что, живем, пес?
— Живем, — ответил он, отвернувшись от окна, и кинулся на шею своему Рику — единственного среди многих.
Единственного, кого он когда-либо хотел…