— Ну что, отброс из Морти-тауна, — скинув на пол леопардовую шубку, противник остался в одних розовых плавках и такой же розовой майке, едва прикрывающей соски, — захотел вернуться в грязь, в родную стихию?
Сжав кулаки, парень презрительно фыркнул, ступая одной ногой в бассейн:
— А ты маникюр попортить не боишься, а, курица-гриль? — и с удовольствием увидел, как у Морти из Майами задергался глаз.
Публика почтительно замерла, предвкушая начало.
Лишь только дождавшись отмашки, Майами ринулся на него, но Морти, вовремя увернувшись, подставил ему подножку, и его расфуфыренная версия плюхнулась лицом прямо в грязь.
Улюлюканье и одобрительный свист ударили по ушам, а Майами, прошипев:
— Ах ты… — вдруг дернул его за ногу, заставляя упасть рядом с собой.
К счастью, дно бассейна оказалось не твердым, но все равно приятного было мало.
Злобно захихикав, соперник попытался сесть на Морти сверху, но он, воспользовавшись этим, ухватился за светлые мелированные волосы, и, сцепившись, как два уличных кота, они покатились по всему бассейну.
Силы оказались равны, но сегодня удача была явно не на стороне Майами.
В какой-то момент Морти смог взять его в захват, из которого у того уже не хватило сил выбраться и, вдруг вспомнив о том, что надо угодить зрителям, со всей дури шлепнул проигравшего прямо по так удобно, словно на заказ, оттопыренной заднице.
Зрителям, кажется, понравилось.
Морти из Майами — не очень.
Но все это вдруг стало неважным, ведь юноша увидел, как кто-то, отделившись от толпы, неслышно скрывается за дверью.
Это был Китаец.
Что случилось?
Тревога кольнула сердце, но бой продолжался, и против него выставили другого соперника.
Он и понять ничего не успел, как Морти с волосами до пояса, больше известный как Морти-Рапунцель, положил его на лопатки, но его это не сильно расстроило.
Зато теперь можно было пойти за Китайцем и узнать, в чем дело.
Кто-то протянул парню полотенце, и он кое-как, только ради того, чтобы не капать грязью на все вокруг, вытерся.
Гигиена могла и подождать — у него было плохое предчувствие.
После шумного зала тишина в коридоре показалась пугающей.
Ступать босыми ногами по ступенькам было холодно.
Озираясь, мальчик поднялся на жилой этаж и увидел вдалеке желтое пятно футболки.
Китаец, выглядывая из-за угла, куда-то смотрел.
Точнее, не куда-то, а на кого-то, а именно — на сотрясающего стены своим храпом охранника, единственного известного науке Морти с пятью подбородками.
И, подойдя ближе, он понял, что взгляд друга ему совсем не нравится.
— Китаец, — позвал Морти, — что случилось?
Тот ответил не сразу, пристально всматриваясь в постового.
— У него в карманах наверняка есть ключ, — тихо сказал он, нервно кусая губу. — Ключ от периметра! Мы мочь взять его и…
Ахнув, Морти оглянулся вокруг и, убедившись, что рядом никого нет, зашипел:
— Ты с ума сошел?! Это слишком опасно, я тебе не позволю!
— Н-но…
— Ради бога, Китаец! — не выдержав, он схватил азиата за плечи и встряхнул. — Сбегать средь бела дня, к-когда тут полно народа и он, — указательный палец показал на охранника, — может проснуться в любой м-момент?.. Ни за что! Я уже потерял всех, кого только мог, — горько закончил он, опустив голову, — и не хочу, чтобы в этот список попал еще и ты…
Растерянный взгляд Мо Ти метался между ним и дежурным, но, в конце концов, здравый смысл в нем победил.
Никем не замеченные, они вернулись на вечеринку, где бои в грязи только набирали обороты.
Тема ключа, как думал Морти, была закрыта…
— А… ах!..
— Нравится, сучка? Нравится, да…
Ему не стоило знать, что за несколько минут до его прихода Морти выпил хорошую дозу возбудителя и, собственно, только поэтому еще как-то мог выносить происходящее.
Сколько это уже продолжалось — час, два, три?
Запястья в наручниках выламывало от боли.
Болело все, что только может болеть, особенно задний проход — он не сомневался, что после этого мудилы все следующие Рики в нем просто утонут.
А этот, видимо, занес в кассу Дона все свое имущество, иначе чем объяснишь продолжительность сеанса?
Морти с ужасом молился, чтобы его не купили на ночь.
Его собратья по несчастью почему-то не любили обслуживать гвардейцев, жалуясь на их грубость, но он всегда считал это глупым предрассудком, ведь все попадавшиеся ему гвардейцы были нормальными — но, видать, нашелся и на него один поехавший садист…
Этот Рик довел его до изнеможения.
Приковал к кровати наручниками, которые вообще-то полагались для преступников, трахнул уже несколько раз, бил, кусал, выкручивал яйца и никак не собирался заканчивать.
Парень чувствовал себя старой, побитой жизнью лошадью, которую все погоняют и погоняют хлыстиком, не давая даже вздохнуть спокойно.
Ему так хотелось просить о пощаде, но спецназовец, как показала практика, от этого только сильнее заводился.
— Ты такой миленький, — затянутая в кожаную перчатку рука прошлась по щеке, стирая невольно пошедшую из глаза слезинку. — У меня дома точно такой же…
И, прежде чем он успел искренне посочувствовать Морти этого козла, как горячий бур снова пронзил его, заставив забиться в хриплом крике, а Рик, довольно ухмыльнувшись, резко толкнулся, и снова, наращивая бешеный ритм, и его пальцы вдруг сомкнулись на горле.
Теперь не было возможности даже закричать.
Морти пытался сопротивляться, пытался, забыв обо всем, пнуть клиента, но тот, конечно же, был в выигрыше и только дал ему пощечину за непокорность, и когда сознание начало уходить, а в глазах почернело…
Именно тогда он и кончил, рыдая и кашляя, чувствуя себя так хреново, что захотелось умереть — вот прямо тут же, на месте.
Конечно же, Рик остался доволен.
Рик отстегнул его, кинул чаевые на покрытый синяками живот и, одевшись, с благостным видом удалился, сказав напоследок:
— Обязательно надо будет поиграть с тобой еще раз…
Юноша сильно сомневался, что переживет еще одну подобную “игру”.
Рик ушел, а он остался здесь, на разворошенной кровати, окутанный запахами алкоголя, пота, спермы и…
Грязи.
Грязь, грязь, кругом одна грязь — даже в никаких боях участвовать не надо, чтобы испачкаться, и ведь потом не отмоешься, как бы ни старался!
В который раз Морти обещал себе не плакать?
Но он не мог ничего с собой поделать, и слезы бежали по лицу потоком, а из саднящего горла доносилось жалобное подвывание…
Конечно, это было ненадолго, и потом он встал.
Он вставал даже тогда, когда больше всего хотелось просто лечь и сдохнуть.
В этот раз лишь одна мысль заставила мальчика подняться на ноги.
Одна мысль, один вопрос…
— Китаец, что ты там говорил про ключ от периметра?
====== Глава 4. Новенькая ======
В этот день в борделе царило небывалое оживление.
Сбившись в толпу, разномастные Морти старались незаметно выглянуть из-за угла, толкались и пихались, шипя друг на друга, и пока одними просто двигало любопытство, другие выглядели так, будто им вместо завтрака подали навоз на лопате.
И немудрено.
За внимание Риков приходилось бороться, а это маленькое недоразумение, еще только оказавшись здесь, уже ясно давало понять, что имеет одно неоспоримое преимущество…
Морти искренне не завидовал этой версии себя.
Он прекрасно видел злобные взгляды, ощупывающие и длинные каштановые кудри, и придерживающий их розовый ободок, и перламутровый лак на ногтях, а главное — две крошечные груди, нагло выпирающие под желтой футболкой…
Да, это была Морти-девочка, о чем-то говорящая с Доном, и пусть тот, положив руку ей на плечо, выглядел вполне дружелюбно, обманываться не стоило.