Проснувшись утром, Крис долго лежит в кровати, глядя в потолок и видя ночное небо, освещённое огнями горящей деревни. Страшные события снова с небывалой чёткостью проносятся у него в памяти, и они не спешат гаснуть, собираясь оставаться с ним весь день. Но Крис уже знает, что с этим делать: он запирает дверь маленькой рабочей комнатки и рисует. Уголёк пачкает пальцы, уголёк крошится, оставляя на листе дешёвой бумаги грязные жирные линии, которые складываются в лицо. То самое лицо.
Крис знает, что это лицо он не забудет никогда, и тем больнее ему понимать, что лица родителей, сестры и друзей, погибших из-за Фаины, поблёкли и померкли в его памяти. Если бы не портреты, должно быть, Крис уже забыл бы такие дорогие ему черты.
Как жестока человеческая память! Неизбежно и безжалостно она выбрасывает из себя звонкий задорный смех матери, нежность, с которой она называла отца котиком, отцовский громогласный хохот. Хитрый прищур сестринских глаз, тяжёлый дружеский удар руки Сильвии, растерянный и удивлённый взгляд Эйвора тоже спешат забыться, а вот Фаина остаётся. Воспоминания о ней ясны, чётки и мучительны.
Крис сжимает уголёк с такой силой, что он крошится в его руках и чёрным порошком оседает на руке. Крис злится и хочет взять новый, но у двери кто-то орёт дурным голосом, вызывая его. Крис не собирается отвечать. Ему сейчас нет дела ни до кого и ни до чего, но неизвестный визитёр неистовствует, и молодой киирин, вооружившись своим посохом, неспешно идёт к двери, чтобы прогнать неизвестного.
Неизвестной оказывается Кайра. Кузина Малисаны смотрит недовольно и обиженно, её нижняя губа забавно оттопыривается, но рыжий волчий хвост радостно виляет, а уши жизнерадостно стоят торчком. В руках Кайры яблоко — большое зелёное яблоко, одного взгляда на которое Крису хватает, чтобы новая волна леденящей душу ненависти поднялась в нём. Сеенское яблоко, яблоко севера, одно из тех, которые так любила Фаина, которые он ей покупал.
— Чего тебе? — холодно спрашивает Крис, сверля девчонку злым взглядом.
Вместо Кайры ему мерещится Фаина. Вот она с восторгом берёт яблоко в руки, вот нежно касается губами его зелёной шкурки, а вот умилительно приподнимается на носочках, чтобы поцеловать Криса в щёку. Но ей не достать. Крису приходится самому наклониться к ней, и, наклоняясь, он понимает, что счастлив. А потом Фаина напускает на деревню демонов.
— Тебя Финида зовёт! — с вызовом отвечает Кайра. — Срочно.
Наваждение развеивается, Крис вздыхает. Он много раз просил тётку не срывать его с места без предупреждения, но та всегда игнорировала его просьбы.
— Я приду вечером.
Рыжие волчьи уши на миг прижимаются к волосам Кайры, но та быстро берёт себя в руки. Медленно, с нажимом она выговаривает:
— Там очень-очень срочно, правда. Приди к ней.
Крис смотрит на её упрямое лицо и с недовольством отмечает, что в такие моменты Кайра особенно напоминает Малисану. В руках девочка вертит своё яблоко, и Крис решает уступить, лишь бы поскорее покончить со всем этим, лишь бы поскорее вернуться к своему делу.
— Уговорила, — коротко соглашается он.
Оставив посох киирина на его обычном месте, Крис неспешно идёт к Главному Дому. К сожалению, идти совсем недалеко, и вскоре закрытая дверь кабинета Слышащей предстаёт перед ним. Финида всегда просит, чтобы он стучал. Крис всегда просит, чтобы его не заставляли срываться с места без предупреждения.
Резко распахнув дверь, Крис входит в кабинет. Здесь как всегда светло, чисто и пусто, а на стене напротив стола висит картина с подсолнухами, которую нарисовали они с матерью когда-то. Финида дорожит этой картиной, а Крису больно её видеть. Она слишком ярко напоминает обо всём хорошем, что было в его жизни, пока Фаина не разрушила её.
— Я здесь, — говорит Крис.
Финида печалится: он не постучал, и она недовольна. Крис же недоволен тем, что находится тут, но больше всего ему не нравится сжавшаяся на стуле ниора.
Ниора ничем не похожа на Фаину. Она высокая и неповоротливая, темноволосая и темноглазая. Она пытается скрыть свой страх, но не может и безжалостно терзает свои руки ногтями. Фаина была другой. Свою слабость она выставляла напоказ так хорошо, что убедила в ней их всех.
— Что здесь делает ниора? — зло спрашивает Крис.
Финида смотрит укоризненно.
— Она не ниора. По третьему закону Кииры она может стать одной из нас.
«По третьему закону Кииры». По этому закону Крис когда-то привёл Фаину в клан, из-за этого закона ему пришлось убегать прочь, бросив сестру на смерть.
— А может остаться ниорой.
— Она не ниора. Крис, это совершенно не та ситуация, что была с Фаиной. В ней есть зверь. Не веришь мне — прислушайся сам.
В голосе Финиды звучит мольба. Она просит прислушаться не из жалости к ниоре, Крис это знает. Слышащая хочет, чтобы её племянник наконец-то перестал отвергать свой дар, вот только всё это бессмысленно. Крис не видит смысла в даре, который обманул его так жестоко. Он не услышал истинных намерений Фаины, он верил в её слабость и любовь, а она всё это время думала только о том, как отправить их всех на тот свет.
Вот только не нужно даже прислушиваться, чтобы различить страх сидящей перед ним ниоры. Она смотрит на Криса с таким ужасом, что тот вдруг чувствует стыд. Что стало с ним, неужели он сломлен настолько, что готов видеть врага даже в таком жалком существе?
Уступив Финиде, Крис неохотно приглядывается к ниоре. Он вслушивается в её душу, ищет голос зверя, а она замирает, и только ногти продолжают терзать её ладони. Крис хорошо слышит её страх и боль, которой она пытается заглушить его. Он слышит смятение и тоску, но зверя нет. «Финида ошиблась», — думает Крис, когда его уши вдруг улавливают нечто странное.
Пустота. Там, где другие хранят воспоминания, лица родных и близких, радостные и грустные события, у этой ниоры нет ничего, лишь холодная звёздная ночь почему-то встаёт у Криса перед глазами. Шерсть на его хвосте становится дыбом, он щурится и вглядывается в бледное лицо девушки, пытаясь понять, что с ней не так. А потом Крис слышит зверя.
Звериный голос тих и неразборчив, но он есть. Он слышен даже хуже, чем у детей, но сомнений не остаётся — странная ниора не ниора вовсе, а раска.
«Раска так раска, — думает Крис. — Раз так, пусть живёт».
— Хорошо, я всё понял, — говорит он Финиде. — Не буду её трогать.
— Разумеется, будешь, — говорит вдруг Слышащая. Она встаёт со своего кресла и подходит к нему вплотную. — Я подумала, ты мог бы стать её наставником.