— Когда вы выполните обещание?
Я не понимал про какое обещание шла речь, и мне оставалось лишь удивленно вскинуть брови. Атая же, явно осознавая, что я не понимал, о чем шла речь, зловеще продолжал:
— Сколько можно ставить свою жизнь под угрозу? Вы все еще не поняли, что у вас уже пятеро детей? Пять! — Бросив нож на стол, он показал мне раскрытую ладонь, а затем начал загибать пальцы. — Трое кровных и еще двое приемных. Вы ни о ком из нас не думаете?
— Ты злишься после того, что увидел на празднике?
— То, что случилось на празднике, лишь подтвердило мои опасения! Вы обещали, что будете осторожны. Обещали, что оставите эту работу, как только это станет возможно и уйдете на плантацию, но не стали делать этого!
Я молчал. То, о чем сейчас говорил Атая, в какой-то степени звучало даже нелогично. Сам я обещания подобного не давал, а это значило, что его дал предыдущий владелец этого тела. И вот тут мне нужно было догадаться при каких обстоятельствах это произошло.
«Став стражником однажды, — задумался я, — сменить профессию позже ты уже не можешь. Единственное исключение в этой истории только потеря возможности сражаться, но даже так, ты вместо полного отстранения просто переходишь в разряд подсобной силы. Неужели он не объяснял этого детям?»
— Я ждал все это время, — грозно продолжал Атая, — и жду до сих пор, а вы делаете вид, будто бы этого обещания нет! Игнорируете, нагло лжете, продолжаете подставлять всю нашу семью!
В этот момент мне стал ясен еще один факт. Удивленно приподняв брови, я посмотрел на Атаю и спросил:
— Ты уже знаешь, что из стражи не возможно уйти?
Юноша замолчал. Уперевшись руками в стол, он глубоко вдохнул и попытался выровнять дыхание. Честно говоря, я даже мог догадаться каким образом Атая понял, что стражник — это профессия на всю жизнь. Он же и сам был уже в том возрасте, когда люди начинали интересоваться разными профессиями и выбирать свой жизненный путь. Если он интересовался этой работой, то кто-то непременно должен был сказать это ему.
— Знаю, — отрешенно ответил он, снова опуская взгляд на разделочную доску и зелень на ней. — И вы, зная это, все равно дали мне это обещание.
— Боялся сказать правду.
— Уж лучше бы не лгали.
Между нами повисла неловкая тишина, но почему-то в этот момент мне хотелось лишь улыбаться. Никогда бы не подумал, что в ближайшем будущем мне придется утешать сына-подростка.
Обойдя кухонный стол, я плавно подошел ближе к Атае. Он в этот момент также отложил в сторону всю свою готовку и развернулся ко мне. Глубоко вдохнув и подавив в себе улыбку, я заговорил:
— Я знаю, что сейчас на твои плечи свалилось многое, и мне очень жаль.
— Вы можете хоть сейчас сказать правду. Что происходит?
Атая хмурился. Как и те двое героев, которых я встретил на ферме, он будто чувствовал, что что-то происходило, и я решил ничего не скрывать от него.
— Монстры прорыли подкоп в город.
— Его можно закопать, — уверенно отвечал Атая.
— Можно, но они пророют еще, а затем еще. Мы не уверены, как долго сможем отбиваться.
Казалось, теперь он стал лучше понимать ситуацию. Лицо Атаи прояснилось, из взгляда пропала злость.
— Вам поэтому пришлось сражаться против монстра прямо в центре города?
Видя удивление в его глазах, я все же невольно улыбнулся, и уже с куда более теплой интонацией сказал:
— Я помнил, что вы должны были быть на празднике.
Атая замолчал. Смесь разных эмоций выражалась на его лице: злость, боль, разочарование. Резко опустив голову, он попытался хоть как-то скрыть это от меня, но даже так я понимал, что он вот-вот был готов расплакаться.
Улыбаясь от этого еще шире, я просто хлопнул его по плечу и спокойно сказал:
— Прямо сейчас я делаю все, что в моих силах, чтобы не допустить худшего. Понимаешь?
— Что мы будем делать, если при этом с тобой что-то случится?
— Тобой? Кажется, я больше не отец, а папочка?
Атая поднял руку и толкнул меня в плечо, но вместо того, чтобы посмотреть прямо в глаза и вовсе отвернулся. Уже не сдерживаясь, я рассмеялся и весело ответил:
— Нехорошо на отца руку поднимать.
Атая недовольно фыркнул. По его реакции я понимал, что мне все-таки удалось немного разрядить эту напряженную обстановку. Отойдя в сторону он быстро смахнул с лица слезы и уже куда спокойнее посмотрел на меня.
— Я серьезно, — строго сказал он. — Что мы будем делать, если что-то случится? Я несовершеннолетний. Мне осталось прожить еще год для того, чтобы получить профессию. Без профессии я даже не могу содержать младших.