Её взгляд изменился почти незаметно — в нём больше не было испуга, только холодная, сдержанная злость, будто внутри что-то щёлкнуло, словно она вспомнила, кем должен быть тот, кто сейчас стоял перед ней. Молча, без слов, она всматривалась в меня, будто сопоставляя мой образ с чьими-то словами, услышанными раньше. Я, конечно, не знал, что именно говорил ей Акира, как описывал меня — антагониста, врага, монстра, — но ни на секунду не сомневался, что отзывается он обо мне без особой симпатии. Особенно после того, что произошло на последнем рейде. Сомневаюсь, что у него остались хоть какие-то оправдания для моих поступков, да и не пытался он, скорее всего, оправдывать — рисовал меня в её сознании чёрными мазками, жирными, мрачными, от которых теперь почти невозможно отмыться.
«Не припомню, чтобы у неё были личные перепалки с антагонистом… — пронеслось в голове, пока я наблюдал за ней. — Лурия — кажется, такое у неё было имя в оригинальной истории?»
Я слегка прищурился, рассматривая её. В голове роились мысли — бессвязные, но упрямые. Лурия была одной из тех, кого сюжет заботливо подложил герою под бок — как будто чтобы он не чувствовал себя одиноким на поле битвы. Как и многие в его окружении, она была ведомой. Жила чужой волей, чужими решениями. Как только он отвернётся — она исчезнет. Как только он скажет — она выстрелит. Даже не подумает. Не усомнится. В её глазах — он смысл, он действие, он причина.
Я знал, как сложится её история: трагическая смерть где-то в середине пути, запланированная, срежиссированная, почти красивая. И потому — не важная. Не стоящая даже того, чтобы я пытался её переосмыслить.
Я вздохнул. Это было… печально. И одновременно неприятно — смотреть, как кто-то так полностью растворяется в чужой воле. Не потому что слаб. А потому что так написано.
«И всё же… мне её почему-то немного жаль».
Будь всё по-другому, развернись сюжет под иным углом — она, скорее всего, стала бы тем же изгоем, что и я. Один на один с системой, которая безжалостно перемалывает тех, кто посмел идти против течения. Но для этого у неё должно быть хотя бы немного воли. А воли — не было.
Не то чтобы меня это действительно заботило. У меня была своя цель. И цель эта, несмотря на всё, достигнута. Тот, кто следил за мной и передавал информацию, больше не сможет произнести ни слова. Никогда. И это всё, что по-настоящему имело значение.
Я медленно развернулся и без спешки прошёлся по комнате, переступая через осколки какого-то чужого напряжения, через остатки её надежд, затаившихся где-то в полутёмных углах. Я остановился у двери, и, не спеша открывать её, позволил себе обернуться. Мимолётно, лениво, с полуулыбкой, как будто между нами была лишь случайная встреча. Как будто всё это — просто эпизод, незначительный кадр в большом фильме. Она замерла, растерянная. Словно не понимала, что сейчас должно произойти. Её дыхание сбилось, а губы дрогнули — на грани немого вопроса.
Но я уже мысленно был в другом месте. Где всё имело свою структуру. Где каждая деталь подчинялась логике. Где я чётко знал, что мне нужно. Ведь помимо устранения наблюдателя, мне был нужен ещё один рычаг давления — весомый аргумент, который не позволит протагонисту пустить меня в расход. Пока Лурия у меня, пока её местоположение остаётся неизвестным, её друзья, её герой будут искать способ вернуть её. Они будут вынуждены сосредоточиться на спасении, а не на мести. И пока тлеет эта искра надежды — квест не завершён. Я выигрываю время.
Именно в этот момент до неё всё дошло. Внезапно, остро, как удар. Она широко раскрыла глаза, подалась вперёд, словно хотела что-то прокричать — но мир был нем. Не издавал звуков. И даже если бы мог, у неё попросту не осталось сил. Тело истощено, травмы серьёзные, и хоть она ещё жива, жизнь в ней будто медленно утекает, оставляя только слабое пульсирующее напоминание, что она всё ещё здесь. Верёвки слишком тугие, движения — слишком вялые. Она уже не может бороться. И не может вырваться. Без посторонней помощи ей не выбраться. А помощь — не приходит.
Если её не найдут до завершения квеста — она застрянет. В этом сломанном, искривлённом мире, где нет выхода для тех, кто не выполнил свою роль до конца. Неужели герой допустит это? Неужели позволит ей исчезнуть так же, как он позволил исчезнуть антагонисту? Хотелось бы верить, что нет.
Я коснулся ручки двери. Сделал глубокий вдох, позволяя тишине опуститься между нами, как завеса. Мне не хотелось думать о прошлом, но оно неизбежно подкрадывалось, вытягивая из меня глухую, усталую мысль:
«По крайней мере, я надеюсь, он не поступит с ней так, как когда-то поступил со мной».
14
Смерть: спасение вместо мести
Чтобы проверить мою теорию, пришлось немного подсуетиться. Все вещи Лурии я сбросил в специально отведённом месте — в центре города, где меня впервые убили в этом проклятом рейде. Если моя теория была верна и где-то среди её личных вещей находился следящий маячок, тогда все остальные члены команды главного героя непременно должны были собраться здесь.
Ждать, пока меня снова убьют, я не собирался, так что намеренно вести за собой героев — это было единственное, что мне оставалось.
Для укрытия я выбрал второй этаж одного из полуразрушенных жилых домов, с прогнившими стенами и пыльными, провалившимися окнами. Сквозь выбитое стекло открывался отличный обзор на площадь — пустую, залитую тусклым серым светом. Сумку Лурии, её лук и колчан я аккуратно положил на ржавую скамью рядом с давно высохшим скелетом, чьи изломанные пальцы словно пытались обнять последний воздух. Его облепили подозрительные ящерицы — мелкие, чешуйчатые, они застыли в неестественном покое, как живые камни.
В округе было достаточно открытого пространства, обрамлённого покосившимися фонарями и обгоревшими деревьями. С моего укрытия всё было как на ладони — идеальное место, чтобы следить.
И вот я ждал. Время шло, главного героя как не было, так и нет. Конечно, Акира не был дураком. Я бы не удивился, если бы он уже давно раскусил мои махинации, плюнул на всё и отправился на поиски подруги.
Но вот проблема — без моей помощи им вряд ли удалось бы легко её найти. Разве что маячок на Лурии был не предметом, а каким-нибудь хитроумным заклинанием… Хотя даже в этом случае — вряд ли они стали бы заниматься моими поисками, когда подруга в опасности.
— Таймер, — приказал я, не произнося ни слова.
Перед глазами вспыхнуло знакомое уведомление — прямоугольник с синим сиянием, слабо пульсирующий в полумраке, словно сердце какой-то чужой машины.
Внимание!
До завершения цикла выживания осталось: 1 часа 58 минут.
«Так странно».
Я отвёл взгляд в сторону, но тут же, с крайней осторожностью, снова посмотрел в окно.
Внизу раскинулась пустынная площадь, залитая мутным серым светом, как будто небо тоже затаило дыхание. В самом её центре возвышался старый фонтан — без воды, потрескавшийся, с облупившейся плиткой, в которой отражались только небо и смерть. На ближайшей к фонтану скамье сидел скелет, развалившись в неестественной позе, словно просто задремал. Его костлявые пальцы всё ещё сжимали ремешки сумки Лурии. Лук и стрелы были аккуратно прислонены рядом, как будто их владелец просто отлучился.
«Так как местность открытая, возможно, главный герой с остальными мог уже заметить, что это ловушка. Но тогда они наверняка должны были хотя бы немного показаться на горизонте. Разве нет?»
Я медленно провёл взглядом по сторонам, изучая каждый угол площади, будто пытался разглядеть движение за застывшей тенью. Вглядывался в переулки, что вились между окружающими зданиями — тёмные, пыльные, полные хлама и беспокойного шороха ящериц.