Поздравляем!
Вы открыли новый навык: огненная стена.
Описание навыка:
Огненная стена — магическое сооружение, которое создаёт барьер огня. Стена полностью блокирует все атаки и не даёт пройти через неё. Держится на протяжении пары минут, но может быть активирована вновь, в зависимости от наличия маны. Эта стена наносит повреждения всем, кто пытается её пересечь — как врагам, так и самому заклинателю, если тот слишком близко подойдёт к ней.
Я всё-таки смог прийти в себя. Пусть не сразу и не полностью, но собрался с силами, подтянул ноги под себя и начал медленно отползать прочь, сквозь серый пыльный туман, нависший над руинами. Дым мешал дышать, в лёгких резало, а в голове звенело так, будто внутри застрял рой ос. Но вокруг стояла странная, почти пугающая тишина. Ни криков, ни шагов, ни вздохов — будто мир замер, отшатнувшись от произошедшего. Соседние дома горели, кое-где рушились крыши, вспыхивали окна. Повсюду чувствовалась паника, даже если она пока ещё не оформилась в звуки. Только теперь, отступая, я до конца понял масштаб разрушений. Взрыв задел не только этот дом — весь квартал оказался под ударом.
«Что это значит? — непонимающе размышлял я. — Они явно пытались убить меня. Но ведь они знают, что только я могу сказать, где она. Их товарищ в опасности— и всё равно они устроили это? Неужели спасение Эмико им вообще не интересно? Или они изначально не собирались её спасать?»
Грудная клетка сжалась, меня скрутил кашель. Я сплюнул кровь, даже не глядя на то, сколько её. Раны были серьёзными, каждое движение отзывалось тупой, глухой болью. Воздуха не хватало, но я не один задыхался — взрыв был настолько мощным, что досталось всем, кто оказался поблизости. Только магическая защита и, возможно, какое-то невероятное везение удержали меня от гибели в эпицентре. Но выжила ли Эмико — это оставалось вопросом, на который я боялся искать ответ.
Мысль о том, что надо двигаться, пришла сама собой. Оставаться на месте было опасно. В любой момент могли появиться те, кто начал это всё. А может, и что-то хуже. Кое-как мне удалось подняться на ноги. Я старался даже не оглядываться — просто шел сквозь обломки, остатки зданий, что оказались буквально разбросаны в разные стороны.
Огонь разгорался. Где-то треснул деревянный каркас, с глухим грохотом рушась вглубь здания. Пламя набирало силу, охватывая то, что ещё недавно было чьим-то домом. Дым стелился по земле, обволакивал, щипал глаза и душил, словно сам воздух стал ядом. Горело всё — крыши, балки, мусор, даже камни казались раскалёнными. Жара окутала улицу, и каждый вдох напоминал острие ножа, вонзившееся в горло.
Я шел, стараясь держаться подальше от очагов пламени, но в какой-то момент прямо передо мной с грохотом обрушились своды. Я резко отступил, не удержался и рухнул на землю. Боль в теле дала о себе знать новой волной — я зашипел сквозь стиснутые зубы и оперся руками, пытаясь подняться. Посмотрел вперёд — пройти там теперь было невозможно. Огонь бушевал, перекидываясь с одного дома на другой. Придётся искать обходной путь.
Я задержал дыхание, стараясь успокоить себя. Единственное, что придавало хоть какую-то силу — мысль, что не я один оказался в этом аду. И в тот же момент, будто в ответ мне, я увидел его.
Я повернул голову вправо, просто чтобы сориентироваться, найти хоть какую-то безопасную дорогу среди завалов и дыма. И заметил фигуру, присыпанную обломками камня и грязи.
Сердце замерло, прежде чем бешено заколотиться. Я моргнул, с трудом фокусируя взгляд, но сомнений не оставалось — это был Акира.
Он лежал почти полностью под грудой камней и обломков. Его одежда была разодрана и обуглена, кожа на плече и шее почернела от ожогов. Лицо — едва узнаваемое, покрытое сажей и пылью, с кровоподтёками и порезами. Но худшее было ниже: одна его нога оказалась полностью зажата тяжёлой бетонной плитой, той самой, что, похоже, сорвалась с рухнувшей стены. Он не двигался. Только его грудь слабо поднималась и опускалась, будто с трудом цепляясь за остатки жизни.
Я не сразу осознал, что уже ползу к нему, опираясь на всё, что ещё слушалось. Каждый шорох, каждое потрескивание пламени отдавались тревогой внутри, но я не мог уйти. Не сейчас. Не оставив его вот так.
В сердце зародился страх. Он подкрался незаметно, не как паника или ужас — скорее как осознание того, что у меня попросту нет права оставить его здесь. Я не чувствовал к нему привязанности, не испытывал симпатии или сочувствия. Возможно, в обычных обстоятельствах, в другом мире, я бы и не взглянул в его сторону. Прошёл бы мимо. Но сейчас — всё было иначе.
Мы жили в реальности, где он был не просто человеком. Он был центром всего, стержнем, на котором держался этот перекошенный мир. Он — главный герой, который мог изменить ход событий и спасти человечество. А значит, я не мог позволить себе уйти, оставив его здесь, сгореть вместе с обломками.
Я осторожно коснулся его шеи. Сердце билось. Тихо, еле уловимо, но билось. Облегчение хлынуло в грудь, и я не сдержал хриплого смешка. Серьёзно? Даже после такого он умудрился выжить. Настоящий избранный. Я чуть покачал головой и выдохнул — впервые за всё это время хоть что-то не пошло насмерть.
Этот смех оказался ошибкой. В груди резко щёлкнуло, будто что-то внутри треснуло, и меня согнуло пополам от боли. Кашель сотряс тело, горячая кровь ударила в горло. Я с трудом удержался на коленях, стиснув зубы. Нужно было дышать. Нужно было двигаться.
В тот же момент земля снова дрогнула. Где-то в стороне раздался тяжёлый грохот — одно из зданий, уцелевшее до этого момента, поддалось и обрушилось, подняв в воздух новую волну пепла и пыли. Камни осыпались недалеко от нас, и стало ясно: оставаться здесь больше нельзя.
«Надо выбираться», — эта мысль пронеслась в голове довольно четко.
Я посмотрел на Акиру. Он по-прежнему не двигался, лицо всё такое же искажённое болью и сажей. Не было ни звука, ни признака того, что он вот-вот очнётся. И тогда стало ясно — никто, кроме меня, не вытащит его отсюда. Если я уйду — он умрёт. Если останусь слишком долго — погибнем оба.
Решение пришло само. Медленно, с усилием, я подполз ближе, нащупывая в себе остатки сил. Этот мир не позволял мне роскоши выбора. Я должен был вытащить его. Должен был, несмотря ни на что.
Собравшись с силами, я принялся разгребать завалы. Камни осыпались с глухим стуком, который я не столько слышал, сколько чувствовал. Каждый взмах рук отзывался болью во всем теле. Будто помогая ему, я причинял боль себе. Мышцы дрожали от напряжения, раны ныли, дыхание сбивалось — каждый вдох был мукой. Я и представить не мог, сколько крови потерял, и осталась ли у меня хоть капля маны. А если и осталась — я её не чувствовал. Значит, никакой магии. Только грубая сила и упрямство.
Самой сложной оказалась бетонная плита, что придавила его ногу. Я упёрся в неё обеими руками, сжал зубы и попытался сдвинуть. Камень даже не шелохнулся. Второй раз — удалось чуть сдвинуть, но не более чем на пару сантиметров. Этого было недостаточно, а мои руки уже начинали подламываться.
Тогда я сменил подход. Если нельзя сдвинуть плиту — может, получится перетащить его самого? Я осторожно ощупал его тело — ребра целы, руки тоже, по крайней мере, визуально. На коже следы ожогов, но не смертельно опасных. Осторожно подтащив его ближе к себе, я начал тянуть, стараясь не дёргать резко. Полусгоревшая ткань его одежды буквально крошилась в пальцах, но я упрямо продолжал.
Каждое движение давалось с трудом. Я рычал от боли, сквозь зубы выдыхал нецензурные слова, чувствовал, как гудит голова и пот заливает глаза. Но шаг за шагом, рывок за рывком, я всё-таки сумел вытащить его из-под обломков.
И тут — как по сценарию — перед глазами всплыли уведомления: