Я снова замолчал. Слова застряли, как если бы внутри меня была набита вата — тяжёлая, глушащая всё. Только сейчас, после всего, до меня по-настоящему дошло, насколько нам повезло остаться в живых.
Марс. Пропавшее божество. Оно могло убить нас без усилий, всего одним движением, одним дыханием своей силы. Как и многие божества этого мира, Марс имел свою несокрушимую способность — ту самую, о которой Бог Переломных Судеб предупреждал меня, требуя закончить всё как можно быстрее.
Я пытался собрать мысли в кучу, а Акира просто сидел напротив, молча, не двигаясь. Он будто понимал, что мне нужно время, и позволял этому времени течь.
— Почему ты здесь? — спросил я, наконец.
— Потому же, что и ты. — Он кивнул на мою грудь. — Пришёл за этой вещицей.
Я машинально опустил взгляд. Амулет Вечного Пламени тускло поблёскивал сквозь бинты.
— Но ты так и не забрал его.
— Нет смысла отнимать у огненного мага огненный артефакт, — в его голосе не было сарказма, только сухая констатация. — Особенно, когда артефакт уже признал тебя.
Он говорил спокойно, но где-то в глубине интонации проскальзывала тень раздражения.
— Однако, чтобы достать его, — продолжил он, — я пошёл против своего бога. Оплошность, учитывая, что в итоге я ничего не добился.
Я вскинул голову.
— Ты пошёл против бога? Разве не боги сообщили тебе об этом месте? Только они знали, что…
— Они и сообщили, — перебил он. — А потом передумали.
Его взгляд потяжелел. Не просто холодный, а какой-то выверяющий, будто он пытался просканировать моё лицо, вычисляя, о чем именно я сейчас думаю.
— Мне строго приказали не идти сюда, — сказал он медленно. — Теперь я знаю почему. Идёшь против богов, Ренджи? Решил, что пора замахнуться выше? Вот и решил сговориться со мной?
Я усмехнулся, но смех сорвался на кашель. Боль хлестнула по телу, как раскалённый кнут. Рёбра жгло, каждый вдох отдавался тупыми ударами в бинтах. Они тянули кожу, под ними пульсировала обугленная плоть, а амулет, прижатый к груди, будто добавлял своей тяжести.
— Что ж, — выдохнул я. — Рад, что Лурия передала мои намерения о перемирии.
— Я до сих пор не понимаю, что ты задумал, — прищурился он. — Хочешь отвернуть от меня всех богов?
— Это ты пошёл против их воли, Акира. Не нужно впутывать меня.
— Тем не менее, — он чуть наклонил голову, — каким образом ты довёл их до такого, что они решили устроить на тебя засаду?
— Сам бы хотел знать. — Я отвёл взгляд, хотя чувствовал, что он продолжает смотреть, оценивая, взвешивая — и, возможно, уже зная ответ, которого я сам ещё не понимал.
Акира тяжело выдохнул — коротко, будто с усталостью и раздражением одновременно. Плечи чуть осели, но взгляд остался острым.
— За спасение, — сказал он негромко, — я требую награду.
— И что ты хочешь? — голос у меня вышел хрипловатым, пересохшее горло резануло сухим теплом.
— Информацию о боге, который напал на тебя. Ты ведь уже понял, кем он был?
Я нахмурился, задержал взгляд на его лице. На секунду в груди что-то сжалось, будто стянутое железным обручем. В висках туго пульсировала кровь. Подозрения, настороженность, глухое ощущение, что меня загоняют в угол. И вдруг в голове вспыхнула догадка, как молния в темноте:
— Ты был там? — слова прозвучали тише, чем я рассчитывал. — В зале с драгоценностями. Видел всё?
— Я пришёл туда за артефактом, — его голос был ровен, но слишком выверен, будто он отсеивал каждое лишнее слово. — А потом, откуда ни возьмись, появился бог. Следом и вы с Рётой. Мне не оставалось ничего, кроме как затаиться.
В одно мгновение всё внутри охладилось. По спине прошёл хлесткий, почти физический холод, как если бы кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. Пальцы непроизвольно сжались, чувствуя шершавую ткань бинтов. Если он был свидетелем — значит, видел слишком много. Может, не всю правду, но детали случившегося он точно знал.
Я всмотрелся в него пристальнее. Он сидел неподвижно, расслабленно опершись о ствол дерева, но в глазах мелькнул едва уловимый сбой. Чуть резче сомкнутые веки, крошечная тень у переносицы. Тонкий, холодный отблеск страха.
Он был там. Он видел ту бойню — пусть и помнил только последнюю регрессию. И теперь знал, насколько чудовищно опасны боги. Понимал, что в будущем ему придётся сражаться с подобными.
Но этот страх был не паническим. Он был холодным, обдуманным — страхом того, кто привык просчитывать ходы. В нём теснились сомнение, осторожность и настойчивая жажда добыть хоть крупицу знания о враге, чтобы однажды остаться в живых.
— Интересно, — я произнёс с полуулыбкой, хотя в уголках губ больше пряталась усталость, чем насмешка, — что ты задаёшь этот вопрос мне, а не своему божеству-покровителю.
— Задавать вопрос о боге другому богу? — в голосе Акиры скользнуло лёгкое недоумение, как будто я сморозил что-то откровенно глупое. Но глаза его оставались серьёзными. Кажется, сейчас он как никогда ясно осознавал: мы, люди, плыли в одной лодке… а боги — в другой. И эти лодки шли в разных направлениях.
— Это был Марс, — сказал я ровно. — Бог войны из греческой мифологии.
— Значит, ты знал, кто он?
— Я понял, что это именно Марс, но не сразу.
— Зато ты сразу понял, что он бог.
— У богов золотые глаза, — я чуть прищурился, вспоминая, как они сверкнули в полумраке зала. — Пусть они и выглядят, как люди, но даже ты явно заметил: энергия вокруг них чужая, жёсткая, как лезвие. Думаю, если бы ты этого сам не понял, не стал бы прятаться в тени, как крыса.
Акира скривился, уголки губ дёрнулись, но он промолчал.
— Мне казалось, — тихо бросил он, — что ты хочешь перемирия, а не драки.
— Прости-прости, — я ответил, даже не пытаясь придать голосу убедительности.
Наступила тишина, но она уже не была просто звуком — она обволакивала, цеплялась за кожу липким холодком. Ветер принес запах сырой земли и прогретого камня, словно напоминая о недавнем бою и пыли, что ещё витала в воздухе. Я чувствовал, как ткань бинтов медленно впивается в ожоги, оставляя за собой тупую, но назойливую боль. Каждый вдох отдавался металлическим привкусом крови на языке.
Акира чуть склонил голову, его тёмные волосы на миг заслонили глаза, но я успел уловить в них живой, колючий интерес. Он был похож на хищника, который ждал, пока добыча сделает неверный шаг.
— Так, какие способности есть у этого бога? — наконец спросил он. Его голос прозвучал ровно, но в нем была тихая жажда, словно он пытался выудить из меня не просто ответ, а слабое место.
— Думаю, для него было бы позором использовать эти способности на мне сейчас. Я слишком слаб, чтобы называться богоубийцей.
— Кто такие богоубийцы?
Я на мгновение закрыл глаза, словно слова, уже сорвавшиеся с губ, можно было бы загнать обратно. В висках отозвалась ноющая тяжесть. Перед внутренним взором промелькнули картины будущего — пылающие города, лица тех, кто решится бросить вызов богам. Но до той войны был ещё год.
— Слово для тех, кто способен бороться против богов, — тихо сказал я, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. — Оно просто всплыло в моей голове. Я не знаю ни одного человека, кого уже можно было бы считать таковым. Как ни крути, люди слабы.
Акира задумался. Я видел, как его пальцы медленно сжались в кулак, будто он хотел удержать само слово, вырезать его на своей памяти.
— Марс имеет всего три способности, — продолжил я. — Количество таких особенных навыков у всех богов ограничено. Понять их — ключ к успеху в будущем.
— И ты поведаешь мне эту правду?
Я улыбнулся широко, и в этой улыбке было что-то от ножа, который уже коснулся кожи, но ещё не прорезал её. Да, я определенно испытывал смесь радости и жажды мести.
— Хочу понаблюдать за реакцией остальных богов. Когда они поймут, что их любимчик собирает о них сведения, у кого-то затрясутся поджилки. Это будет прекрасная месть за то, что они сделали со мной.