А на следующее утро, то есть вчера, прямо среди торговых рядов, неподалеку от храма Огненных скрижалей, нашли третью жертву — торговку с тех же рядов Анджелу Беллони. Женщину обнаружили в таком же непристойном и страшном виде. И слухи взлетели как перепуганные птицы. Затмевая все остальные, на первый план вышел почему-то Лунный волк. Древняя детская страшилка. Никто толком не знал, что это за Волк такой (горожане вообще не склонны проводить мифологические исследования), и зачем ему убивать в городе женщин, но в детстве все слышали присказку: “Спи, не то Лунный волк придет и тебя за живот загрызет”.
Редкие голоса разумных людей, со злым смехом указывающие на глупость подобной версии, моментально растворились в мутной волне страха и подступающей паники. “Волк это!”, отвечали им, если попросту не отмахивались. “За грехи наши!” иступлено били себя в грудь будто из-под земли выползшие фанатики и кликуши.
Добрых горожан можно было понять. Убийца, кем бы ни был, успешно демонстрировал их беззащитность.
Мерино, в отличие от большинства горожан, истоки происхождения страшилки о Лунном волке знал прекрасно. И совершенно не мог понять, как в сознании напуганных людей древняя северная легенда смогла увязаться с Губителем Единого (так убийцу тоже называли) и грехами, за которые творец карает своих чад. Для него было ясно, что орудует в городе не мифическое чудовище, а человек с больным разумом. Который либо возомнил себя Лунным волком, либо получал удовольствие убивая женщин подобным образом, никак свои болезненные потребности не объясняя. А над пафосным прозвищем — посмеивался. Более того, трактирщик был уверен, что убийца — человек не местный, иначе бы он проявил себя гораздо раньше.
Но, понимая все это, помощь в поиске убийцы не предлагал, по причинам уже сказанным Карле — в таких преступлениях он был и в половину не так хорош, как в раскрытии заговоров и понимании мотивов интриг. Нет, если чисто теоретически, то план расследования с перечнем необходимых мероприятий, накидать было несложно… Что там, в конце концов, принципиально может отличаться от заговора? Мотивы другие, но так ведь в любом случае, они есть!
Тело четвертой женщины, со слов Белька, нашли в глухом тупичке неподалеку от купеческого квартала. Перепуганные стражники организовали плотный кордон, никого к убитой не пропуская, и пытаясь, вероятно таким маневром препятствовать распространению слухов. Бельку, однако, благодаря знакомствам удалось пройти за оцепление и убедиться, что эта несчастная стала четвертой жертвой Лунного волка. В завершение рассказа северянин предположил, что самое большое через час, город будет гудеть, как опрокинутое гнездо диких пчел.
— Да что же это делается! — выдохнула Карла после рассказа вышибалы и прижала ладони к щекам. Вышло это у нее до того жалко и как-то по бабьи, что абсолютно не вязалось с обычным ее обликом — умной и зрелой в мыслях женщины. Видя это, Мерино почувствовал зарождающийся в груди гнев на того, кто заставил его возлюбленную выглядеть столь неприглядно.
— Следствие инквизиторы ведут или стража? — спросил он у Белька.
— Пока непонятно. Но скорее всего судейские заберут.
Все верно. Стража отвечала за порядок на улицах и, судя по всему, не справлялась. А вот инквизиторы как раз занимаются преступлениями вроде этого.
— Мерино! — Карла сумела взять себя в руки, убрав с лица выражение беспомощности и страха. И хотя в глазах дрожали слезы, а голос предательски подрагивал, говорила она твердо. — Вот об этом я и говорила!
Бельк бросил на женщину вопросительный взгляд, спустя секунду переведя его на друга. Тот в ответ чуть скривился и пояснил:
— Карла считает, что я должен заняться частным сыском. Оставив заговоры и интриги сильным мира сего.
— Умная женщина. — кивнул скафилец. — Я про заговоры. Да и с волком этим, тоже можно.
— Да вы что, сговорились что ли? — возмутился трактирщик. — Как вы себе это представляете?
Карла открыла было рот, но Мерино вскинул обе ладони в останавливающим жесте.
— Стоп! Теперь послушайте меня! Если я не смогу вас убедить, то хотя бы объясню свое “упрямство”! Есть остерия — и это самое важное! Есть услуги, которые я оказываю пыльникам и, крайне редко, нашему с тобой, Бельк, воспитаннику — господину барону Бенедикту да Гора! Услуги первым позволяют мне иметь некий вес в преступном мире, владеть информацией, а благодаря этому — оберегать наш дом! Помощь Бенито, когда он просит, я просто не могу не оказывать, поскольку (только не надо морщится, Бельк!) считаю его практически своим сыном! Да и ты, сухарь северный, к нему так же относишься! Невозможно растить мальчишку, смотреть на то, как он становится мужчиной и быть к этому равнодушным! Так вот, то что я сказал, и частный сыск — это совсем не одно и тоже, мои дорогие! Это значит, кроме всего прочего, вроде таких мелочей, как потеря большого количества времени, — конфликт интересов! Сейчас я и наша остерия — нейтральны. Я — медиаторэ, посредник, а не сыщик! И тем и ценен! Что станет с моим нейтралитетом, а как следствие — с остерией, если я возьмусь за расследование убийства? Даже не конкретно этого, а, вообще, — любого дела — и оно приведет меня к тем же пыльникам?