Но все эти трудности не могли остановить Советский Союз. На протяжении всего периода «холодной войны» вирусы у нас считались самым мощным оружием. Их способность поражать огромное количество людей при небольшом расходе самого вещества превращали их в идеальное оружие в условиях стратегической войны. Поэтому, как только появились системы создания аэрозолей, более совершенные с технической точки зрения, мы обнаружили, что они дают больший эффект, чем другие бактериологические боеприпасы, особенно если речь шла о заболеваниях, которые распространяются контактным способом. В наших лабораториях нам удалось достичь заражения более 50 процентов подопытных животных при использовании менее пяти вирусных частиц оспы в аэрозоле. Чтобы добиться такого же процента заражения людей сибирской язвой, потребовалось бы от десяти до двадцати тысяч спор. Для чумы это количество составило бы полторы тысячи клеток. На глаз невозможно определить разницу в количестве всех этих вирусов и бактерий, но для широкомасштабной биологической атаки она имеет громадное значение. В производстве оспы не нужен процесс повышения концентрации вируса.
И пока мы использовали метод выращивания вируса оспы в куриных эмбрионах, западные лаборатории уже производили вакцину в специальных реакторах. При этом использовались культуры, выращенные в живых тканях, полученных как от животных, так и от людей. Но эта технология требовала специальной научной подготовки и наличия компетентных специалистов. Ведь ткани, находящиеся вне естественной среды, необходимо было поддерживать в жизнеспособном состоянии в клеточных линиях при определенной температуре. Не все клетки подходят для выращивания вирусных культур, лучше всего для этих целей предназначены клетки почек африканских зеленых мартышек или легочная ткань человеческих эмбрионов.
Питательная среда для выращивания тканевых культур сильно отличается от той, которую используют для выращивания бактерий. Специально подобранная смесь аминокислот, витаминов, солей растворяется в дистиллированной и мягкой воде. Все это поддерживает жизнь в клетках ткани и обеспечивает рост вирусов.
Эти новые методы были намного эффективнее наших, к тому же их разработку было легче замаскировать под другие виды деятельности.
Звание полковника мне присвоили почти на два года раньше, чем это принято по армейским меркам. Но самое важное — перевод в сентябре 1987 года в Москву — был еще впереди. А пока я стал замечать некоторую неприязнь со стороны Калинина.
В разговорах по телефону он бывал резок и даже суров, пренебрежительно отзывался о результатах моей работы. Калинин даже выступил против моего награждения медалью за работу по созданию оружия на основе сибирской язвы.
— Алибекова награждают чуть ли не каждый год, — пожаловался он в разговоре одному сотруднику, который позже передал весь этот разговор мне. — Зелен еще, молоко на губах не обсохло, а он уже карабкается вверх. Больно прыткий!
К счастью, у меня были могущественные покровители. Руководство Военно-промышленной комиссии (ВПК) и 15-го Управления увидели в моем переводе возможность давления на Калинина.
«Ты напоминаешь мне меня в молодости, — еще до моего назначения признался мне Алексей Аржаков, который был в то время заместителем председателя ВПК. — Я ведь сам стал директором завода по производству химического оружия в тридцать три года!»
Но на самом деле меня перевели в Москву еще и потому, что в стране началась перестройка. Горбачев, придя в марте 1986 года к власти, был преисполнен решимости уничтожить коррупцию и бюрократию, появившиеся в эру правления Брежнева, и создать новое, сильное правительство. Он стал тем реформатором, которого так долго ждало мое поколение. Почти каждый из работавших в то время на «Биопрепарате», кому еще не исполнилось сорока, считал его единственной надеждой.
Реформы должны были коснуться области разработки и производства биологического оружия. К середине 80-х годов она представляла собой чудовищное нагромождение управлений, главков, лабораторий, институтов и так далее, внутри которых шла непрерывная грызня. Предприятиями управляли старые бюрократы и консерваторы.
Перестройка вдохнула жизнь в нашу программу. «Биопрепарат» и Главмикробиопром, ответственные за производство вакцин и медицинских препаратов, перешли в ведение вновь созданного Министерства медицинской и микробиологической промышленности. Его возглавил Валерий Быков — опытный аппаратчик и специалист в области химического оружия. Калинин был назначен его заместителем.
Их совместное руководство предприятием сулило одни неприятности. Они были старыми соперниками. В годы правления сначала Брежнева, а потом Андропова они вели непрерывную войну и соперничество в области разработки и производства биологического оружия. Оно было не только профессиональным, но и личным. «Биопрепарат» оказался в центре ожесточенной борьбы между военными и чиновниками. В свое время Брежнев предоставил 15-му Управлению полную и неограниченную свободу в руководстве «Биопрепаратом»: они сами утверждали бюджет и направления исследований, кадры тоже были в их руках.
С приходом к власти Горбачева все изменилось. Очень скоро военное руководство обнаружило, что молодые реформаторы начали вторгаться в их область деятельности. В «Биопрепарате» Калинин тоже был вынужден считаться со строгим контролем гражданских. И когда Быков принял решение о моем переводе в Москву, передо мной открылись новые перспективы.
Калинин тут же извлек выгоду из сложившейся ситуации. Он изменил свою позицию и вскоре стал всячески меня поддерживать, давая при этом понять, что идея о моем переводе в Москву принадлежала ему. Он также задумал произвести некоторую перестройку.
Калинин планировал воспользоваться мной, чтобы сместить с должностей своих конкурентов — генерала Льва Ключерова, главу научного отдела, и генерала Анатолия Воробьева, старого заслуженного ученого, которого я должен был сменить на посту заместителя директора «Биопрепарата» в течение этого года.
В декабре 1987 года Калинин дал мне первое важное задание, назначив ответственным за разработку нового оружия на базе вируса оспы.
Я провел немало времени в архиве Первого отдела «Биопрепарата», изучая инструкции и другие секретные документы. В них согласно плану вплоть до 1990 года подробно перечислялись цели и задачи советской программы разработки биологического оружия. В списке заболеваний, которые должны были использоваться при создании биологического оружия, оспа была указана отдельной строкой.
Пятилетний план, под которым стояла характерная размашистая подпись Михаила Горбачева, включал в себя самую грандиозную программу по разработке биологического оружия из всех когда-либо порученных нашему Управлению. В его рамках планировалось строительство завода по выращиванию вирусов в Йошкар-Оле — столице автономной республики Мордовии. На это было выделено триста миллионов рублей (около четырехсот миллионов долларов в тогдашнем эквиваленте). Планировалось также строительство еще одного военного завода в Стрижах, неподалеку от Кирова, предназначенного для производства бактериологического оружия. Но, что еще более важно, в плане предусматривалось финансирование постройки огромного, на 630 литров, реактора для выращивания вирусов оспы в научно-исследовательском центре вирусологии и биотехнологии, который известен под названием «Вектор». Наше высшее военное руководство решило бросить все силы на решение самой сложной задачи — превращения вирусов в оружие, которое можно было бы использовать в случае войны.
Пятилетний план (в особенности его щедрое финансирование в размере, эквивалентном одному миллиарду долларов) должен был позволить нам достичь уровня западных технологий, а может быть, и превзойти его.