- Я сказала правду! Я люблю вас. А вы любите меня. Это судьба, понимаете?
Наверное, все-таки стоило подождать положенные пару глав, дать Оливеру свыкнуться с охватившим его чувством, но я твердо вознамерилась объясниться сегодня и сейчас. А потому, недолго думая, выложила свой главный козырь:
- Вы предназначены мне, как и я вам. Я - ваша истинная пара! Вы ведь знаете, что это?
- Нет, - осмелился заявить он.
- У каждого дракона есть его истинная пара, одна единственная, та, кому он отдаст сердце!
- У кого?
- У дракона! И я знаю, что вы - последний дракон!
Даже книгу хотела так назвать: “Избранница последнего дракона”, но отказалась от этого варианта, потому что тогда интрига сошла бы на нет.
- Драконы ушли из этого мира больше тысячи лет назад, Элизабет, - попытался спрятаться за фразой из учебника ректор.
- Не все! Вы - последний, хоть и скрываете это.
- Да…
Ага! Признался!
- …вы не исправимы, мисс Аштон.
- Почему ты решила, что он - дракон? - удивленно спросил Мэйтин, о котором я в накале страстей успела позабыть.
- Я это придумала.
- Я догадался, - хмыкнул ректор.
Черт! Зачем я сказала это вслух?!
- Придется заняться вашим воспитанием серьезно, Элизабет, - сурово произнес милорд Райхон.
Как же так? Он же дракон. Я это придумала. Он - дракон, Элси - его единственная.
- Придумала, но не написала, - с укором покачал головой Мэйтин.
Но в тексте были предпосылки. Говорилось, что, возможно, не все драконы ушли с Трайса.
- А возможно, все, - пожал плечами бог-мальчишка. - Но я понимаю задумку. Ничем, кроме предназначения, нельзя объяснить любви, внезапно возникшей между Элизабет и вот ним.
Он кивнул на ректора, который тем временем подошел к столу и потянулся за блокнотом с разноцветными листочками. Моя идея: цвет листочка определял степень поощрения или наказания.
“Только не красный!” - взмолилась мысленно. И тут же одернула себя: я что, боюсь выговора от типа, которого сама придумала?
Но внутри все сжалось, а на глаза навернулись слёзы.
Отставить! Еще не все потеряно. Дракон он или нет, но Элси его получит!
Листок Оливер выбрал желтый. Предупреждение.
Написал на нем несколько слов и, вернувшись, протянул мне.
- Пойдете с этим к профессору Милс, и скажете, что я назначил вам пересдачу по ее предмету. - И уточнил с почти не скрываемой издевкой: - Тема “Драконы”.
Я со злостью выдернула у него листок.
Ничего. Сейчас… Сейчас я его поцелую!
Обовью руками шею, и вопьюсь, значит, в губы… Пусть тогда скажет, что не чувствует ничего к моей Элси!
Но вместо того, чтобы осуществить задуманное, вдруг хлюпнула носом.
- Вы такой… такой сухарь!
И давясь слезами выскочила за дверь.
Вот так номер.
И что это было?
Впрочем, я, кажется, знаю.
В гардеробной остановилась перед зеркалом и строго взглянула на свое отражение.
- Какого черта, Элси? Что за нюни? Я тут стараюсь, для тебя, между прочим, а ты что устроила? Истеричка малолетняя! Ты… ы-ы-ы…
Слезы полились в два ручья. Так жалко себя стало. Оливер чуть ли не открыто посмеялся, еще и орут на меня… орет… В смысле, я ору.
М-да… Эффект Марибет в действии.
- Кхе-кхе…
Негромкое покашливание от двери дало знать, что в гардеробной мы с Элизабет уже не одни.
- Знаете, мисс Аштон, - проговорил с расстановкой милорд ректор. - Возьмите-ка и это.
Он вырвал из блокнота еще один желтый листочек и что-то быстро нацарапал карандашом.
- Пойдете в лечебницу. Найдете доктора Грина. Пусть он возьмет у вас пробы крови. Мне все же интересно, что вы вчера пили. Если выяснится, что это не просто алкоголь, я вынужден буду поднять вопрос о вашем отчислении. И пожертвования, которые ваш отец регулярно делает академии, в этот раз вас не спасут.
Глава 5
“
Этот мир придуман не мной
“
Главный корпус я покинула в слезах. Даже не пыталась анализировать, кто сейчас ревет, Элси, отвергнутая и не понятая любимым мужчиной, или я сама, обманутая в своих ожиданиях.
- А чего ты ожидала? - спросил появившийся рядом Мэйтин. Бог вышагивал по нерасчищенной от снега обочине дорожки, не оставляя следов. - Что он тут же предложит Элизабет руку и сердце? Она ему сводный хор чучел среди ночи прислала. А до этого чуть было не отравила сиреневым дымом с ароматом лаванды. А еще раньше…
- Хвост наколдовала! - в сердцах оборвала я перечисление наших с Элси чудачеств. - И что с того? Это - любовное фэнтези, юмористическое при том. И не такое могло быть!
- Так ты думаешь, что оказалась в дамской книжке?
- Ничего я уже не думаю! - огрызнулась я.
- Это зря. Думать надо.
Не был бы богом, уже отхватил бы пару подзатыльников за язвительные комментарии, а так я и пытаться не стала. Только набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказать, куда он может пойти со своими поучениями… и медленно выдохнула, увидев идущего мне на встречу… человека? Вряд ли. Но, полагаю, это был все-таки мужчина. Высокий, худой. Какой-то неестественно худой, но худоба его не казалась признаком немощности или болезни. Просто… тонкий - да, вот правильное слово. Тонкий и гибкий. Двигался он быстро, но плавно, словно перетекая с ноги на ногу, и длинный темно-зеленый плащ колыхался в такт его шагам. Длинные волосы, белее, чем снег вокруг, развевались на ветру. А взглянув в лицо незнакомца, я уже не могла отвести взгляда. У людей не бывает таких лиц. Узкое, длинное, с тонким носом, острым треугольным подбородком, неяркими, но четко очерченными губами, оно завораживало непривычной чуждой красотой. Сероватая, отливающая перламутром кожа. Высокий, абсолютно гладкий лоб. Серебристые ниточки изящно изогнутых бровей. От переносицы к вискам, полукругами ложась на щеки, тянулись дорожки тонких светлых шрамов, формировавших сложный рисунок, похожий на тот, что украшал мальчишескую физиономию Мэйтина. Но самое нереальное - миндалевидные непропорционально большие глаза, обрамленные белесыми ресницами. Если волосы незнакомца цветом напоминали снег, то глаза - лед, в который вмерзла агатовая бусинка зрачка: блестящие, прозрачные, разве что слегка голубоватые, хотя я не поручилась бы, что это не небо отражалось в них…