— Вы проснулись в решающий момент, — вновь рассмеялась она. — Этот ветер застал меня врасплох.
— Похоже, что да. Что это за штука была у вас в правой руке?
— Я придерживала складки юбки.
— Нет. Что-то металлическое.
— А, это, — сказала она и рассмеялась. — Фонарик.
— И что же с ним случилось?
— Я его уронила.
— А вы уверены, что это был не пистолет? — спросил Мейсон.
— С чего это вы взяли, мистер Мейсон, какой абсурд!
— Вы знаете мое имя?
Она указала на стеклянную дверь конторы, освещенную светом из коридора.
— Ваше имя на дверях, а я умею читать наоборот.
— Я все же думаю, что это был пистолет. Что вы делали с ним?
— У меня не было пистолета. В любом случае вещь, которую вы видели, выскользнула из моих рук и улетела вниз, на аллею.
— А как я об этом узнаю? — спросил Мейсон, осторожно двигаясь к ней.
Она подняла вверх руки и сказала: «Ладно, я думаю, чему быть, того не миновать».
Мейсон быстро подошел к ней и стал обыскивать ее. На минуту, от первого прикосновения, она вздрогнула, затем тело ее напряглось.
— Обязательно делать «это» так тщательно? — спросила она.
— Непременно. Не двигайтесь.
— Цель ваших поисков, Мейсон, я предполагаю, найти оружие?
— Абсолютно верно. И вина не моя, что приходится делать это. В любом случае я должен быть осторожен, чтобы гарантировать свою безопасность.
Он почувствовал, как вновь напряглось ее тело, но она не произнесла ни слова и не сделала ни одного движения.
— Закончили? — холодно осведомилась она, когда Мейсон опустил руки.
Он утвердительно кивнул. Свет, проникавший с улицы, осветил ее крепко сжатый рот, когда она подошла к креслу, села и достала портсигар из своей сумочки.
— Мне не нравятся вещи такого рода.
— А мне не нравятся женщины, стреляющие в меня, — сказал Мейсон. — У вас же был пистолет, я знаю, и думаю, что вы его выбросили вниз на аллею.
— Почему бы вам не сбегать вниз и не поискать его, Мейсон?
— Я могу сделать даже лучше: взять и попросить полицию поискать его.
Она презрительно рассмеялась.
— Вот это будет забавно. Я уже представляю себе заголовки газет: «Известный адвокат вызывает полицию поискать пистолет под окнами своего дома».
Мейсон задумчиво разглядывал ее. Огонь от спички осветил овал прекрасного лица. Рука, державшая спичку, была тверда.
— И потом, — продолжала она, насмешливо поблескивая глазами, — это будет довольно веселая история: «Адвокат отказался от каких-либо объяснений, когда полиция не смогла найти оружие. Не показывал ли Перри Мейсон фокусы с пистолетом и не выпал ли он из его рук на улицу, или же он обезоруживал клиентов?» Да, вот это будет история.
— А что вас заставляет думать, что я не дам объяснение? — спросил Мейсон.
— Думаю, что нет, — сказала она. — Вы можете быть во что-нибудь вовлечены, не правда ли?
— Неужели?
— Увидев женщину на пожарной лестнице, заставив ее войти в свою контору, обвинив ее в ношении оружия, и все это без доказательств… Можно будет подать на вас в суд за нанесение оскорбления, не правда ли?
— Я думаю так же, — сказал Мейсон. — Видите ли, в любом случае я буду пострадавшим лицом, который обнаружил вора при попытке проникнуть в его кабинет через пожарную лестницу и…
— Проникнуть к вам в кабинет! — презрительно перевила она.
— А что, не так?!
— Конечно, нет.
— Я боюсь, что слишком занят, чтобы терять свое время. Если вы не можете дать подходящего объяснения, я прямо сейчас поднимаю трубку телефона и вызываю полицию.
— Новый газетный заголовок, — сказала она. — «Перри Мейсон вызывает полицию».
Он усмехнулся от этой мысли.
— Признаюсь, это было бы как-то необычно. Все же, как насчет объяснения?
— Неужели сегодня вечером я недостаточно подвергалась унижениям? — сказала она. — Я стояла, а вы тем временем…
— Вы прекрасно знаете, что я искал оружие.
— Неужели это был единственный интерес в вашем обследовании?
— Да.
— Ну, тогда вы, как я и думала, не более чем бесчувственная машина, — вспыхнула она.
— Об этом вы уже сами делайте выводы.
Мейсон направился к телефону.
— Подождите, — торопливо сказала она.
Адвокат повернулся к ней. Она сделала глубокую затяжку, выдохнула дым и со злостью потушила окурок в пепельнице.
— Прекрасно, — сказала она, — вы выиграли.
— И что же я выиграл?
— Объяснение.