Мейсон, нажав кнопку вызова лифта, заметил:
— Дрейк много работает. Это обычная работа, как любая другая. После того, как втянешься, она теряет ореол романтичности, становится обыденной. Иногда мне кажется, что Полу Дрейку его работа ужасно надоела.
— Не сомневаюсь, — саркастически заметила она.
Лифтер открыл дверь, и Мейсон, взяв девушку под локоть, вошел с ней в кабину.
— А вы делаете отметку об окончании работы в регистрационной книге?
Она улыбнулась в ответ.
— Я думаю, вы ошибаетесь, Мейсон. Поскольку детективное агентство Дрейка открыто всю ночь, люди, приходящие в это здание, не должны делать отметки в регистрационной книге.
— О, вы заходили к ним?
Ее смех выдал хорошо сдерживаемое «Конечно».
— А где, вы думаете, я была?
— Те, кто идут в агентство Дрейка, не делают отметки в регистрационной книге, — объяснил лифтер. — Они же работают двадцать четыре часа в сутки, вы же знаете.
Мейсон сделал отметку о времени выхода из здания и обратился к Вирджинии Колфакс:
— У вас действительно гибкий ум и шустрый язык.
— Спасибо, — холодно ответила она.
Лифт опустился в холл, Вирджиния выскользнула из него с высоко поднятой головой. Мейсон последовал за ней.
Она на минуту задержалась на выходе из здания, и ветер, налетев, откинул назад ее волосы. Приближалась гроза, и отдаленные раскаты грома заглушали шум городских улиц.
Девушка неожиданно повернулась и дотронулась до руки Мейсона.
— Я хочу, чтобы вы знали одну вещь.
— Какую?
— Я вам признательна за то, что вы так мило обо всем позаботились.
Мейсон удивленно посмотрел на нее. И с этими словами она размахнулась и влепила Мейсону такую пощечину, что звук от удара по лицу привлек внимание группы людей, только что вышедших из ближайшего бара.
Пока ошеломленный Мейсон приходил в себя, она сбежала с тротуара, открыла дверь стоящего такси и прыгнула внутрь машины.
— Эй, постойте! — крикнул Мейсон водителю такси и двинулся к машине. Мужчина с бычьей шеей и фигурой портового грузчика, одетый в деловой костюм, ухватил Мейсона за полу его плаща.
— Полегче, парень!
Мейсон повернулся к нему.
— Уберите ваши руки!
Мужчина еще крепче вцепился в плащ, с усмешкой разглядывая Мейсона.
— Так не пойдёт, парень, ты ей не нравишься.
В ото время такси повернуло с улицы и влилось в поток машин.
— Убери лапы, не то я сломаю тебе челюсть.
Что-то такое было в глазах Мейсона, что заставило мужчину отступить.
— Подожди минутку, парень, ты же видишь, что дама не хочет…
Мейсон посмотрел вдоль улицы. Такси не было видно. Он повернулся к мужчине.
— Прекрасно, — сказал Мейсон с белым от бешенства лицом. — Вы тут разыгрываете из себя героя перед вашими приятелями. Позвольте предположить, что вы неплохо боксировали в каком-нибудь старом, добром колледже в году, скажем, 1917-м. Если вас удовлетворит, то ваше вмешательство повлекло за собой такое количество правонарушений, которое ваш тупой мозг вряд ли переварит. А теперь уберите вашу противную жирную рожу с моего пути, иначе я ее размажу.
Мужчина в замешательстве отшатнулся перед разящей яростью Мейсона. Адвокат шагнул мимо него по направлению к своей конторе, но, передумав, завернул за угол здания на начало аллеи и, медленно шагая, тщательно, обследовал каждый метр поверхности. Ни пистолета, ни фонарика он не нашел. Мейсон вернулся в здание, отметил время, поднялся на лифте на свой этаж и вошел в детективное агентство Дрейка.
— Пол Дрейк на месте? — спросил он у девушки за столом.
Она утвердительно кивнула головой.
— У меня для него работа. Особой спешки нет, пусть начнет завтра утром. Я хочу кое-что узнать о подноготной компании Гарвина. Служит ли там некая Вирджиния Колфакс и что представляет из себя глава фирмы, сам Гарвин. Скажите Полу, чтобы не особенно медлил и дал мне знать, если у него что-нибудь появится.
Девушка вновь согласно кивнула.
Мейсон вернулся к себе в кабинет, уселся за стол и углубился в чтение дела, по которому ему нужно было назавтра выступать в суде.
Огни в близлежащих домах гасли один за другим, пока те полностью не погрузились во тьму.
Какое-то легкое беспокойство мешало адвокату сосредоточиться. Слабый незнакомый запах духов в кабинете напоминал ему о недавней гостье.
Он захлопнул уголовный кодекс и осмотрелся. На полу лежал носовой платок, испачканный грязью, видимо, с пожарной лестницы. Платок был надушен, в уголке была вышита буква «V».