Каким-то чудом мне удалось никого не сбить во время этой бешеной гонки по Амстердаму. У жителей этого города отличная реакция! Я уже въехал в старый город и по узкой улочке с односторонним движением приближался к складу, почти не сбавляя скорости. И вдруг увидел полицейскую машину, перегородившую узкую улицу, и вооруженных полицейских. Я так резко затормозил, что машину занесло, и когда выскочил из машины, ко мне сразу же подошел полицейский.
— Полиция! — заявил он, как будто его можно было принять за страхового агента.— Проезд закрыт!
— Вы что, свою машину не узнали? — рявкнул я.— Прочь с дороги, черт бы вас побрал!
— Въезд на улицу запрещен.
— Отставить! — послышался голос де Граафа. Если до этой минуты у меня были какие-то сомнения, то выражение лица полковника сразу же развеяло их.
—
— Зрелище не из приятных, майор Шерман,— сказал он.
Я молча прошел мимо него. С этого расстояния похожая на куклу фигура, медленно раскачивающаяся на балке у конька крыши склада, казалась не больше куклы, висевшей здесь вчера утром. На ней был тот же традиционный наряд, как и на кукле, и лицо куклы было совершенной копией лица, на которое я смотрел теперь. Я зашел за угол, и де Трааф последовал за мной.
— Почему вы не снимете ее?—спросил я, и мне показалось, что мой голос звучит откуда-то издалека, неестественно спокойный и безразличный.
— Это сделает врач. Он уже пошел наверх...
— Да, конечно! — Помолчав, я добавил.— Ее повесили совсем недавно. Меньше часа назад она была жива. Склад был открыт задолго до того, как...
— Сегодня суббота, и склад не работает.
— Понятно,— механически отозвался я, думая о другом. От этих мыслей мне стало холодно и страшно. Астрид под угрозой пистолета звонила в отель «Турикг» и просила передать мне, что была в Кастелъ Линден, но бандитам было известно, что я на дне залива. Это сообщение имело смысл только в том случае, если бы я был жив. Значит, они знают, что я жив? Откуда? Кто мог сообщить им? Кроме трех матрон, меня на острове никто не видел. Но при чем здесь эти женщины?
Потом у меня возникла другая мысль. Зачем они заставили Астрид звонить девушкам и, потратив столько энергии, чтобы убедить меня, что она жива и невредима, убили ее, поставив под угрозу и оебя и свои планы? Внезапно я понял, в чем дело: что-то выпустили из виду они, а что-то я. Они забыли о том, о чем не подумала и Мэгги: Астрид не могла знать телефона нового отеля. Я тоже совершил оплошность, не подумав о том, что Мэгги и Белинда никогда не слышали голоса Астрид.
Я свернул за угол. Цепь с крюком на конце все еще раскачивалась на вет£у, лишенная своего ужаеного груза.
— Позовите врача,—сказал я полковнику.
Через несколько минут появился врач. Он был очень бледным, такой молодой, что его можно было принять за студента.
— Смерть наступила несколько часов назад?
Он кивнул.
— Да, прошло часа четыре с воловиной.
— Благодарю вас.
На лице де Граафа застыл безмолвный вопрос. Но в эту минуту я не мог разговаривать с ним.
— Это я убил ее. И возможно, не только ее.
— Я ничего не понимаю,—устало сказал Ван де Грааф.
— Мэгги я тоже послал на смерть.
— Мэгги? Кто это?
— Простите, что не уведомил вас раньше. С© мной здесь работают две девушки из Интерпола. Одну из них звали Мэгги. Вторая находится сейчас в ©теле «Туряшг»у— я сообщил ему фамилию ш номер телефона Белинды.— Позвоните ейу пожалуйста, и от моего имени скажите, чтобы она закрылась на ключ, никуда не выходила из номера и не реагировала ши на какие звонят или письменные известия;, пока я не свяжусь с ней. Не могли бы вы сделать это лично? '
— Безусловно.
Я кивнул головой в сторону машины де Граафа.
— Вы можете связаться па рации с полицией в Хайлере?
Он покачал головой.
— Тогда прошу вас связаться с полицейским управлением..