- Да нет! - мотнул головой Петрович. - У меня, слава богу, не вся баня сгорела. Лишь частично крыша и задняя стенка парилки. Вот, - кивнул он назад, - материалы в райцентре купил, буду ремонтировать.
- Сколько с меня? - решительно вопросил Дмитрий.
- Двадцать шесть тысяч. Дим, ты не подумай, я навариться на тебе не хочу. Я понимаю, у тебя самого проблем побольше. Это я лишь материалы посчитал, без работы.
- Петрович, я заплачу, но... - он задумался, пытаясь изыскать источники дохода. - Но не сразу. Сейчас денег нет. Буду тебе понемногу отдавать в течение полугода. Надеюсь, тебя устроит?
Петрович повеселел. Он не рассчитывал на положительный ответ. В уме он себя накручивал, думал, что сосед пошлет его на три известные во всём Союзе буквы. Он даже думал в случае отрицательного ответа подать в суд, чего ему очень сильно не хотелось. Ведь это означало навсегда испортить отношения с соседом. А тут такая приятная неожиданность.
- Дык я же понимаю! - радостно оскалился он. - Диман, я же знаю, что ты на пенсию живёшь. Меня устроит, если в течение полугода будешь выплачивать.
- Хорошо, - кивнул Карпов. - Тебе с ремонтом помочь?
- Да не, - смутился Петрович, понимая, что ещё и просить помощи после такого будет перебором. Но добрый жест оценил положительно. - Сам справлюсь. Ты как? Вылечили?
- Вылечили, - в голосе Димы можно было различить лёгкую иронию.
Дома всё было чуть хуже, чем Дмитрий помнил. Весь двор порос высокой травой. Грядки не вскопаны и не засажены. Во дворе валяется куча хлама. Забор с одной стороны двора отсутствует, ведь прошлой зимой, когда у него кончились дрова, он не придумал ничего лучше, чем топить штакетинами от забора. К этой живописной картине присоединились обугленные останки от бани в конце двора.
Дом выглядел не плохо, но и не хорошо. Он просил ремонта, но в целом оставался добротным. Одноэтажный. Внутри широкий коридор, за которым следует проходная кухня. Далее попадаешь в просторную гостиную с кирпичной печью, на которой облупилась побелка. За печкой две маленькие комнатушки-спальни. Вся мебель старая, ещё времён СССР. Из всей техники дома остался холодильник, и тот без электричества бесполезен. Но хоть что-то ещё Карпов не успел пропить.
Из еды Дмитрий обнаружил лишь небольшой запас круп, мешок сахара и мешок муки. Впрочем, иного не ожидалось.
Не прошло и двадцати минут после возвращения домой, как с улицы раздался хриплый прокуренный голос:
- Карп! Карп, выходи!
Дима вышел и обнаружил за калиткой пропитое лицо мужчины неопределенного возраста. Лицо было морщинистым, сильно загорелым и обветренным. Гостю можно было дать от тридцати до пятидесяти лет, при этом ошибиться. Одежда серая, замызганная. Взглянешь на такого человека, и сразу становится ясно - алкаш. К сожалению, имени вспомнить не вышло.
- Добрый день, - вежливо, с натянутой улыбкой на лице произнёс Дима. - Я вас слушаю.
- Карп, ты чего? - выпучил на него глаза визитер. - Пойдём, - сделал он характерный жест, ударив средним пальцем по горлу.
Линаэль брезгливо поморщился. Местный алкоголик явно предлагал ему составить компанию в распитии крепких напитков.
- Извините, но доктора мне запретили употреблять алкоголь. Так что нет. Всего доброго.
- Чё?! - изумлённо вытянулось лицо визитера. - Карп, чё ты гонишь? Кончай прикалываться. Пошли бухать!
- Видимо, вы меня плохо слышали, - в голосе Дмитрия появилось легкое раздражение. - Я же сказал, что не буду пить. Ни сейчас, ни потом, никогда! Мне нельзя употреблять алкоголь.
- Хе-хе-хе! - хрипло рассмеялся алкоголик. - Ты чё, Карп, - насмешливо продолжил он, - будешь слушаться каких-то докторишек? Ты чё как лох?
- Товарищ, - не скрывая брезгливости, с металлическим оттенком раздражения сказал Дима, - идите, куда шли. Ваши детские оскорбления оставьте при себе. Неужели вы считаете меня бесхребетным идиотом, у которого не хватит силы воли отказаться от вредного алкоголя в пользу своего здоровья? Если вы обо мне столь низкого мнения, я не желаю вас никогда видеть. Вам всё понятно?
- Да ты... - обозлился визитёр. - Карп, я от тебя такого не ожидал. Ты совсем что ли? Да ёб... Чё, не мужик?
- Мою половую принадлежность определяют половые органы, - с сарказмом ответил он. - Хотите верьте, хотите нет, но половые органы говорят о том, что я мужчина, а всё остальное о том, что я ещё и хомо сапиенс, то есть человек разумный. Если бы принадлежность к мужскому полу определялась необходимостью употребления алкоголя, я бы предпочел быть женщиной. Прощайте. И другим товарищам передайте, что я больше не употребляю горячительных напитков.
Длинная фраза перегрузила сознание визитёра. С задумчивым видом он поплелся вдаль. Довольный, что отшил нахального хумана, и слегка раздраженный Дмитрий вернулся в дом. В голове у него уже сложился план по приведению в порядок жилища. Для начала он взялся за веник и совок, дабы вымести пыль. После переключился на ведро с водой и тряпку. Жить в грязи ему было противно, оттого следующим пунктом шла стирка. А для этого требовалось нагреть воду, которую предварительно надо принести из колодца, затем натереть хозяйственного мыла, запасы которого хранились под диваном еще со времен другого Союза. В общем, уснул он после генеральной уборки поздно ночью сильно усталым, зато в окружении чистоты.