*Гой, гойка - не еврей, не еврейка
Мне было неуютно. Я что-то шептал гнусаво о забытых где-то деньгах, но никого это не интересовало: ну обнищал человек, разве это повод лишить его доброты?
Есть две известные стены на свете. Одну видно из космоса, вторая теряется на фоне нависающего над ней «Золотого купола скалы». Памятник упорству и трудолюбию, в каком-то смысле памятник «китайскому национальному страху», и просто, слепок времени, губка, впитавшая потоки слёз, шёпот раскаяния и стон идущий от самой засердечной бездны, когда искупительная жертва не принята. Тысячелетия мы молимся лицом на восток, на востоке Иерусалим, в Иерусалиме Стена... Со всех сторон века и века на это место обрушивается сила миллионов ищущих душ и впитывается в камни, в желтые камни уходящие к небу – пять рядов в грядущую вечность, девятнадцать рядов, туда к сердцу земли, в убежавшие века.
Раз в году девятого ава мусульмане пускали евреев к стене, желая полюбоваться на рыдающих старцев. Наверно им было весело, недаром же мусульмане не устают повторять: «вы любите жизнь, мы любим смерть». Добавлю от себя, что чужую больше чем свою. В общем, им было, забавно. В другие печальные или радостные дни, смотрел народ на Стену плача, издалека. Но вот, приблизился День суда – «Йом Кипур», и наступили Дни Трепета, когда каждая душа живая, мечется в ожидании приговора: куда запишет тебя бестрепетная рука, не в книгу ли смерти? «Ищите Господа, когда можно найти Его, призывайте Его, когда Он близко» (Исаия 55.6). Что думали иноверцы, глядя на содрогающихся от ужаса евреев раскачивающихся у древней стены. Стеною Плача, прозвали её. И это так, да не совсем так. Вся человеческая история течет, огибая этот Остров, «так, да не совсем так». Островитян сама история интересует тоже, не совсем «по-человечески». Они считают её вещью второстепенной в силу, как полагают жители континента, привычки чрезмерно доверять Небесам. Плевать евреям на Геродота, Тацита, Иосифа Флавия и прочих «фиксаторов» человеческих преступлений, их больше своё туманное будущее нервирует. Но день, день девятое ава, был у народа особым, среди других печальных дней. Девятое ава, это день плача по разрушенным Храмам. Плача, слышите? И приходили в этот день к людям, строгий пост и печаль, сестра его. Ждали же в эти часы, только беды. Знал народ, что с той секунды, когда десять из двенадцати разведчиков, посланных высмотреть страну, поведали Моисею, о великанах и неприступных городах Земли Обетованной, которые «покорить никак невозможно», день этот проклят навсегда. В тот день, люди в очередной раз посмели не поверить Богу, обещавшему отдать эту землю своему народу, «до скончания веков», отнюдь, не как, чудный подарок в дополнение к избранности, вовсе нет. Просто народ, заселявший Ханаан*, погряз в мерзостях и заслужил изгнание и рабскую покорность победителям. Но евреи нарушили божественный план, и вот тогда, весь народ за грех мелких душ, не поверивших Всевышнему, был обречён блуждать в пустыне пока не вымрут все рожденные в рабстве. С тех пор это день беды, беды предсказанной и неслучайной и даже спят в эту ночь иудеи на полу, положив под голову камень. Недалеко от арки Вильсона был раскопан подземный проход, именуемый туннелем Хашмонеев. То вниз, то вверх, через древние улицы и водоводы, протискиваясь и пугаясь, двигаются через времена, вдоль огромных камней в основании Стены плача, очарованные странники.
Только пять верхних рядов стены видят молящиеся, остальное сожрала земля. Вот и мы идём от Стены до монастыря Сестёр Сиона на улице Скорби. Трепещите клаустрофобы! А теперь вслушайтесь: мусульманский квартал, в нём улица Скорби Христовой, а на ней монастырь Сестёр Сиона, основанный иезуитом, крещеным евреем Альфонсом Ратисбоном. Не парадокс ли? Отнюдь - одна ирреальная реальность. Так что мимо стены не пройдёшь, она как дверь к собственной душе. А душа-то, ключик!
*Ханаан - страна пурпура, земля, простирающаяся на запад от Евфрата и от Иордана до берега Средиземного моря. Сын Хама.