Он смотрел на их лица. Они казались были удивленными тем, что пленник не был дикарем. К своему сожалению, он понял, что они не намеревались брать его в плен, а взяли его как сувенир, как жителя таинственного острова, как если бы они привезли домой единорога.
Пьер попытался объясниться с моряками на ломаном итальянском. Те слушали, но не понимали. Пьер в отчаянии откинул голову. Над мачтой по ветру развевались английские львы. Английский корабль? Что я делаю здесь? Куда они меня везут?
— Я французский офицер, — закричал он, зная, что они смотрели на него, обнаженного и заросшего, удивляясь абсурдности его заявления. Они склонились над ним и что-то спрашивали. Пьер мог понять только, что они жалели его. «Они думают, что я сумасшедший». Он застучал головой по палубе.
— Маргерит! Маргерит!
Они держали его прикованным, но не запирали. Пьер лежал на палубе, не имея возможности подняться, чтобы посмотреть, далеко ли судно от земли, и видел только яркое небо с клочьями облаков, и чувствовал промозглый холод тумана, обволакивавшего его обнаженное тело.
Один из матросов накрыл его покрывалом.
— Ради Бога, позови капитана, — взмолился Пьер.
Матрос погладил его по голове, словно бы знал, что перед ним не дикарь. Пьер не понял его слов, но не мог ошибиться в тоне его голоса.
Подходили матросы и офицеры и разглядывали его, лежащего на палубе под покрывалом. Каждый раз Пьер молил:
— Позовите капитана! Капитана!
Наконец пришел капитан. Он ничем не отличался от остальных — такой же усталый и измотанный. Он стоял над Пьером и задавал вопросы, которых тот не понимал.
— Монсеньер! Освободите меня! Я прошу лишь позволить мне поплыть обратно к острову. Моя жена и ребенок… ее старая няня… — слезы текли по лицу и по бороде Пьера.
Капитан отдал приказ, и Пьера освободили от цепей. Вшестером они пытались отвести Пьера в трюм. Пьер бросился к перилам, но один из матросов схватил его за руку и оттащил от борта корабля. Ему было сказано несколько быстрых слов. Пьер понял, что моряки не были жестокими и поняли бы его, если бы смогли. После нескольких стремительных попыток бежать Пьера ударили по голове. Но, борясь с ними, он знал, что они пытались спасти его от него самого — бедняги, высаженного на остров и дошедшего до крайней степени безумия. Откуда им было знать о его жене, ребенке и няне! О Боже! Он рыдал в их руках. О Боже! Этого не должно было случиться!
Пьер лежал в кандалах во мраке трюма. Он прислушивался к шуму моря под килем и представлял те лье, которые лежали между ним и островом. Его волновало не время, а только расстояние. Матросы спустились в трюм и улеглись в другом конце, подальше от него. Сначала он умолял их, но они принимали его за слабоумного, поэтому он наконец успокоился, уповая на судьбу, которая должна была прийти ему на помощь.
Окружающие не были к нему равнодушны. Они приносили ему ту же еду, что ели сами, и заботливо укрывали от холода. Он пытался благодарить их улыбками, а не словами, которые пугали их и казались странными. Вскоре он почувствовал перемену в отношении к себе, и, наконец, боцман с четырьмя матросами сняли с него и кандалы. Сначала Пьер тихо лежал, заверяя их в том, что у него не было склонности к безумным поступкам. Потом он поднялся и потер те места, где были оковы. Все это время за ним наблюдали с подозрением, которое вскоре рассеялось. Пьер потер лодыжки, а потом осторожно, чтобы люди не видели в нем угрозы, поднялся на ноги.
Бдительный боцман сказал что-то матросу, и тот бросил к ногам Пьера сверток одежды. Искренне благодарный, Пьер натянул просторные панталоны, короткий жакет и плетеные сандалии. Рукой он показал на верхнюю палубу. Боцман что-то сказал и подал знак Пьеру следовать за ним.
На палубе Пьер глубоко вздохнул и, не обращая внимания на матросов, таращившихся на него, подошел к перилам. Боцман мгновенно схватил его за плечо, но Пьер улыбнулся и покачал головой. У него не было желания утонуть в море. Теперь он надеялся вернуться во Францию, разыскать герцогиню д'Этамп и обратиться через нее к королю с просьбой снарядить спасательную экспедицию на остров Демонов.
Сначала он подумал, что нужно написать на бумаге свое имя, ранг и титулы. Капитан понял бы это даже на французском. Но история о поселении на необитаемом острове казалась сомнительной. Если они примут его за мятежника, то, возможно, снова закуют его в кандалы. Лучше продолжать изображать бедного матроса, сошедшего с ума на острове от полного одиночества, и сбежать после высадки в Англии.
Он посмотрел на матроса, драившего палубу. Тот предупредительно отстранился, когда Пьер наклонился к нему. Пьер протянул руку, прося камень. Матрос посмотрел на боцмана и с подозрением протянул камень. Пьер взял его, окунул в ведро с водой и стал продолжать драить палубу там, где матрос закончил. Спустя минуту он вопросительно поднял глаза на боцмана. Взгляд боцмана был одобрителен. Он кивнул, и Пьер продолжил. Он стал членом команды.
Англичане плыли на юго-запад, а не на восток. Когда Пьер понял это, страх снова сковал его горло, словно тисками. Он сдержал панику и пытался уверить себя в том, что ошибся. Он повернулся к нескольким матросам и с помощью пальца пытался определить курс, но матросы даже не старались его понимать. Они добродушно смеялись и соглашались со всем, что он говорил. Пьер вернулся к чистке палубы. Теперь он не мог оторвать взгляд и от солнца, хотя понимал, что такое постоянное наблюдение делало солнце абсолютно неподвижным. К закату он уже точно был уверен в своих выводах.
Он подошел к боцману и медленно и спокойно попросил встречи с капитаном. Он пытался показать, что его просьба была срочной и безотлагательной. Боцман прислушивался, пытаясь понять. Только слова «капитан»и, возможно, «необходимо», были ему понятны. Боцман симпатизировал незнакомцу, чувствуя себя освободителем и защитником Пьера. Пьер выказывал ему расположение и воздавал должное своим желанием работать. Сначала боцман качал головой, но когда Пьер с мольбой схватил его за руку, он кивнул.
После ужина он спустился в трюм и что-то сказал. Один из матросов тронул Пьера за руку, и тот встал, чтобы последовать за боцманом. Боцман вывел его на палубу, а потом по трапу на палубу кормы. Он постучался в дверь капитанской каюты и вошел туда вместе с Пьером.
Капитан поприветствовал их. В каюте было темно. Пьер растерялся. Он не мог что-либо объяснить им в темноте.
Он осторожно сказал несколько слов по-французски, но его не понимали. Извинившись, он подошел к столу и среди бумаг и других предметов нашел лампу. Пьер сунул ее в руки капитана.
— Пожалуйста, это очень важно.
Капитан сказал что-то боцману, который зажег лампу. В желтом свете они с интересом смотрели на Пьера. Капитан протянул Пьеру лампу, и тот поставил ее на стол, потом нашел перо и чернила и поискал глазами бумагу. Капитан взял лист бумаги и дал ее Пьеру. Тот написал:
«Пьер де Шабо, граф Муи».
Он подчеркнул имя и протянул лист капитану, который изучил написанное. Потом что-то сказал боцману. Оба задавали Пьеру вопросы, которых тот не понимал. Он немедленно пояснил, что он из Пуату, что был лейтенантом короля, что плыл для соединения с Картье в Канаде. Англичане выслушали, но покачали головами, глядя друг на друга непонимающими глазами.
— Одну минуту, месье! — сказал Пьер. Он поднес лампу к карте, висевшей на стене, примерно нашел их местоположение, ткнул в него пальцем и вопросительно посмотрел на капитана. Капитан в свою очередь показал на место чуть дальше к юго-западу. Пьер видел, что там была земля. Должно быть, она будет видна утром. Пьер провел пальцем линию к Англии.
— Когда? — спросил он.
Капитан покачал головой.
— В этом месяце… — Пьер подумал. — Сентябрь? — тревожно спросил он.
Капитан покачал головой. Он провел пальцем вниз по побережью к югу от Испанских островов; потом провел пальцем между ними и обвел большой залив, потом горб Бразилии в самой восточной ее части, медленно провел пальцем по дороге золотых галеонов и наконец пересек море по направлению к порту, который у англичан и французов назывался Плимут.