Но по своему характеру Генри Вудлей ничуть не подходил Брадлею. Редко встречались люди более противоположные, более неспособные подружиться. Правда, Генри жил немного как дикарь, делил хлеб-соль с не очень-то цивилизованными людьми, но по натуре был он мягок, казался скорее даже застенчивым, хотя это и не охотничье качество.
Я не мог объяснить себе, как такой человек находит удовольствие в обществе Ната Брадлея. Но мне было неудобно беседовать о своем хозяине с его невольниками. Не будь я особенно заинтересован двумя близкими ему лицами, я и не завел бы этого разговора, но любопытство мое было так возбуждено, что я не удержался от косвенного вопроса.
- А, кажется, Джек, ты не очень-то любишь Ната Брадлея?
- Да. И никто из нас, негров, его не любит. Его просто ненавидят все!
- Ну, а ведь белые его уважают?
- Не знаю, масса, не знаю.
- Как не знаешь? Твой господин, например, большой друг Ната Брадлея.
- Мистер Генри?
- Да, мистер Генри.
- Да ведь он со всеми дружен.
- Правда?
- Да, он мухи не обидит, комара на собственном носу не убьет. Вот на охоте - до медведей, до пантер - он зол. Охота и собачий лай его возбуждают; он становится совсем другим человеком, когда у него ружье в руках и он стоит перед дичью. А так он очень добр.
- Да, он любит охоту и охотников. Но Нат Брадлей, кажется, и не охотится никогда; почему же твой господин его так любит?
- Кто знает! Может, любит, а может, и нет.
И после этого уклончивого ответа Джек подналег на весла и некоторое время хранил молчание.
Зная, что сын Африки никогда не закончит разговор так неопределенно, я ждал, когда Джек заговорит сам.
Ждать пришлось недолго. Взмахнув веслами еще несколько раз, он сказал:
- Может быть, масса, тут есть и особые причины. Здесь, как и везде, бывают странные случаи; может быть, один из этих случаев и есть причина...
Джек, видимо, старался говорить так, чтобы не выдать себя, но и поболтать ему также хотелось.
Мне оставалось предоставить его самому себе и только слегка поощрять его время от времени.
- Да, вероятно, это не настоящая дружба. Тут что-нибудь да есть...
- Под спудом, - подхватил Джек. - Не сомневайтесь в этом, сударь; негры-то это хорошо знают.
- Тайна какая-нибудь?
- Да, масса, тайна.
- Интересно - какая?
Сердце мое сильно билось, когда я задавал этот вопрос и ожидал на него ответа. Я думал, что негр сейчас заговорит о Корнелии.
- Видите ли, масса, - сказал негр после некоторого размышления, - я думаю, что вы друг масса Генри, и не знаю, почему бы мне не сказать вам, какие у него дела с Натом Брадлеем.
- Я - искренний друг твоего господина, - сказал я серьезным голосом, - и ты можешь мне вполне довериться, Джек.
- Ну вот, масса. Как-то масса Генри и много других охотников поехали на большую охоту. Масса Брадлей тоже там был, - это, кажется, единственный раз, когда он был на охоте. К концу дня все сели отдохнуть, выпить и закусить. После закуски стали играть в карты, кажется, по предложению масса Брадлея... Вы знаете, что масса Генри никогда не играет в карты, а тут он стал играть, так как все были навеселе. Сначала играли в пикет, потом во французскую игру баккара. Все ставили огромные куши. Масса Генри - вы знаете какой он нервный ставил больше других и, не умея играть, все время проигрывал. Так он проиграл двадцать тысяч франков! И знаете, кто все выиграл?
- Кто?
- Масса Брадлей. У масса Генри, разумеется, не было такой суммы, - кто же возьмет с собой на охоту столько денег?
- Конечно.
- Ну, он и дал Брадлею расписку на эту сумму. Расписка находится до сих пор у Брадлея, потому что масса Генри еще не заплатил долга. Поэтому-то масса Генри и должен делать вид, что дружен с этим человеком. Вот, масса, и объяснение их дружбы.
- Думаю, ты не ошибаешься, - сказал я. - Надеюсь, что твой хозяин действительно так много должен Брадлею.
- Как надеетесь? Вы говорили, что вы друг масса Генри. Как же вы можете желать, чтобы он был действительно должен двадцать тысяч франков этому человеку?
Джек сказал это с взбешенным видом, но в этом не было ничего странного, так как я отвечал машинально и совсем не подумал о том ложном значении, которое мог придать негр моему ответу. Той тайной эгоистической мысли, которая вызвала у меня это восклицание, он не мог угадать. Однако я поторопился его успокоить.
- Нет, нет, - произнес я важным тоном. - Я хотел только сказать, что очень рад, что между ними нет ничего более важного. Денежная рана не смертельна, да и в конце концов двадцать тысяч франков уж не Бог весть какая сумма для богатого плантатора.
- Для богатого плантатора - может быть. Но для масса Генри это огромная сумма. При жизни отца он не сможет ее выплатить. Он не выручает почти ничего со своей плантации, он даже проживает больше, чем получает. Ах, будь прокляты эти карты! Они годятся только для таких людей, как Нат Брадлей. К счастью, масса Генри с тех пор не играл - и то утешение.
То, что мне рассказал негр, возбудило мое любопытство еще больше. Несмотря на нежелание показаться ему нескромным, я не мог перестать его спрашивать.
- А часто бывает мистер Брадлей у твоего господина?
- Это зависит...
- От чего?
- От времени года.
- Ты хочешь сказать, что он чаще бывает в какое-то одно время года?
- Да.
Джек становился уже неразговорчивым. Приходилось допытываться и выжимать из него слова.
- Вероятно, он бывает чаще тогда, когда у него здесь дела?
- Вероятно. Летом он бывает редко, раз или два за все время. Но зимой другое дело. Говорят, у масса Брадлея бывает в это время много дел в Новом Орлеане.
- Но если б у него было много дел, так ему некогда было бы бывать здесь.
- А он находит время, - сердито заметил негр.
- Как же и когда?
- Да, по правде сказать, когда сестра масса Генри здесь, так и он бывает вот что!
Хотя я и был к этому приготовлен, но все-таки это поразило меня настолько, что я насилу мог скрыть это от моего собеседника. Немного справившись с собой, я спросил с беззаботным видом:
- Он, вероятно, жених мисс Вудлей?