Эти сведения очень заинтересовали меня, так как дополняли те, которые я собрал раньше; но мне еще интереснее было узнать, какого рода отношения существовали между Натом Брадлеем и Генри Вудлеем. Я видел, что они были близкие друзья, но мне хотелось знать, почему они дружны, так как я не мог понять связи между такими различными людьми.
Я уже настолько узнал здешние нравы, что мне было известно, как мало придается здесь значения нравственности того или другого плантатора. Колонисты, поселившиеся на древней земле чокталов, были далеко не рыцари вроде Баярда, человека без страха и упрека. Без страха-то они, пожалуй, и были, но их безупречность была, во всяком случае, сомнительна. Для них богатства и умения искусно владеть револьвером было вполне достаточно для того, чтобы признать человека достойным уважения. А Нат Брадлей был как будто создан для того, чтобы блистать в обществе Винсбурга и его окрестностей.
Винсбург — это город, которым за несколько лет перед описываемым временем завладела банда, состоявшая из негодяев всевозможных национальностей. Некоторое время на улицах города царил какой-то нескончаемый и безобразный кавардак. Обывателям приходилось весьма плохо.
В конце концов бандиты были схвачены, но старая закваска так и осталась в этом краю. Пребывание злодеев сильно отразилось на нравах населения. То, что рассказывалось про Ната Брадлея, про его выходки и характер, никого не удивляло и доказывало лишь, что он вполне достоин жить между колонистами Миссисипи и водить с ними дружбу.
Но по своему характеру Генри Вудлей ничуть не подходил Брадлею. Редко встречались люди более противоположные, более неспособные подружиться. Правда, Генри жил немного как дикарь, делил хлеб-соль с не очень-то цивилизованными людьми, но по натуре был он мягок, казался скорее даже застенчивым, хотя это и не охотничье качество.
Я не мог объяснить себе, как такой человек находит удовольствие в обществе Ната Брадлея. Но мне было неудобно беседовать о своем хозяине с его невольниками. Не будь я особенно заинтересован двумя близкими ему лицами, я и не завел бы этого разговора, но любопытство мое было так возбуждено, что я не удержался от косвенного вопроса.
— А, кажется, Джек, ты не очень-то любишь Ната Брадлея?
— Да. И никто из нас, негров, его не любит. Его просто ненавидят все!
— Ну, а ведь белые его уважают?
— Не знаю, масса, не знаю.
— Как не знаешь? Твой господин, например, большой друг Ната Брадлея.
— Мистер Генри?
— Да, мистер Генри.
— Да ведь он со всеми дружен.
— Правда?
— Да, он мухи не обидит, комара на собственном носу не убьет. Вот на охоте — до медведей, до пантер — он зол. Охота и собачий лай его возбуждают; он становится совсем другим человеком, когда у него ружье в руках и он стоит перед дичью. А так он очень добр.
— Да, он любит охоту и охотников. Но Нат Брадлей, кажется, и не охотится никогда; почему же твой господин его так любит?
— Кто знает! Может, любит, а может, и нет.
И после этого уклончивого ответа Джек подналег на весла и некоторое время хранил молчание.
Зная, что сын Африки никогда не закончит разговор так неопределенно, я ждал, когда Джек заговорит сам.
Ждать пришлось недолго. Взмахнув веслами еще несколько раз, он сказал:
— Может быть, масса, тут есть и особые причины. Здесь, как и везде, бывают странные случаи; может быть, один из этих случаев и есть причина…
Джек, видимо, старался говорить так, чтобы не выдать себя, но и поболтать ему также хотелось.
Мне оставалось предоставить его самому себе и только слегка поощрять его время от времени.
— Да, вероятно, это не настоящая дружба. Тут что-нибудь да есть…
— Под спудом, — подхватил Джек. — Не сомневайтесь в этом, сударь; негры-то это хорошо знают.
— Тайна какая-нибудь?
— Да, масса, тайна.
— Интересно — какая?
Сердце мое сильно билось, когда я задавал этот вопрос и ожидал на него ответа. Я думал, что негр сейчас заговорит о Корнелии.
— Видите ли, масса, — сказал негр после некоторого размышления, — я думаю, что вы друг масса Генри, и не знаю, почему бы мне не сказать вам, какие у него дела с Натом Брадлеем.
— Я — искренний друг твоего господина, — сказал я серьезным голосом, — и ты можешь мне вполне довериться, Джек.
— Ну вот, масса. Как-то масса Генри и много других охотников поехали на большую охоту. Масса Брадлей тоже там был, — это, кажется, единственный раз, когда он был на охоте. К концу дня все сели отдохнуть, выпить и закусить. После закуски стали играть в карты, кажется, по предложению масса Брадлея… Вы знаете, что масса Генри никогда не играет в карты, а тут он стал играть, так как все были навеселе. Сначала играли в пикет, потом во французскую игру баккара. Все ставили огромные куши. Масса Генри — вы знаете какой он нервный