Эдмонд Гамильтон
Остров карликов
Когда большая волна ударила и окончательно залила яхту, Рассел прыгнул в воду, вынырнул и его опять захлестнули вспененные волны, несущиеся к берегу; он вновь вынырнул и энергичными движениями стал продвигаться к берегу, линию которого временами видел сквозь водяную завесу. У него шумело в ушах, он плыл, оставляя за собой заходящее солнце, заливавшее мир медным светом.
С усилием продвигаясь, он несколько раз смотрел вперед и видел, что берег приближается. Огромные волны, догоняющие сзади, несли его вперед большими скачками, но одновременно встречное придонное течение опутывало его, как змея, и тянуло за ноги. Рассел долго боролся, пока не почувствовал под ногами твердый песок и, споткнувшись, наконец, встал на ноги. Он оказался там, куда не достигали волны.
Рассел, ошеломленный борьбой со взбесившимся океаном, осмотрелся. Он стоял на берегу острова, длина которого, как ему казалось, была около трех миль. Поверхность острова, покрытая зеленью сикомор, дубов и кустарников, плавно поднималась к середине.
Сквозь рев волн Рассел услышал какой-то звук. Он повернулся и увидел, что со стороны покрытого деревьями острова, по узкой тропе к нему спешит человек с непокрытой головой и закатанными рукавами рубашки. Когда он подошел ближе, Рассел увидел, что это мужчина средних лет, с острым взглядом, седеющими волосами и лицом интеллектуала. Оно выражало беспокойство. Человек протянул Расселу руку.
— Дорогой мой! Я видел, как тонет ваша яхта, но прежде, чем прибежал сюда, все уже закончилось. С вами ничего не случилось?
— Нет, я только расстроен, — попытался улыбнуться Рассел. — Там, в Чарлстоне, меня предостерегали, что если я слишком удалюсь от берега, меня захватит шквал, но я думал, что сумею справиться.
Мужчина явно успокоился.
— Вы знаете, я впервые видел такой случай. Еще чуть-чуть и вы бы... Это предательские волны и если бы не остров...
— Мне просто повезло, — признался Рассел. — К тому же, я совсем не рассчитывал найти кого-то здесь. Ведь большинство островов побережья Каролины необитаемы.
— Да, — подтвердил его собеседник, — но по счастливому совпадению на этом острове находится биологическая станция Северного Университета. Возможно, вы слышали о ней?
— Конечно! — заинтересовался Рассел. — Мне говорили о ней в Чарлстоне.
— Я — доктор Джеймс Гарлэнд, биохимик, и в настоящее время единственный член персонала этой станции, — представился мужчина. — Обычно, нас здесь с полдюжины: доктор Уоллес — руководитель, профессор Ловермэн и еще трое других, но все поехали сейчас в отпуск в Чарлстон, а мне бедному выпало остаться здесь, чтобы во время их отсутствия вести постоянные наблюдения.
— Меня зовут Рассел, — сказал молодой человек. — Я из Нью-Йорка, один из многих адвокатов, только начинающих практику. Выбрался на юг прогуляться на яхте; до сих пор я был уверен, что умею с ней управляться.
Доктор Гарлэнд улыбнулся.
— Боюсь, пару дней вам придется провести со мной, пока не вернутся остальные, поскольку они взяли нашу единственную лодку. Если вы снизойдете до холостяцкого хозяйства...
— Ни один робинзон не может выбирать, — с юмором заметил Рассел. — А поскольку я кое-что слышал об этой станции, то очень доволен, что мне представился случай посетить ее.
— Посещение лучше начать с переодевания во что-то сухое, — констатировал доктор Гарлэнд. — Ловермэн примерно вашего роста. Если бы он был здесь, то, конечно, одолжил бы вам какую-нибудь одежду...
Гарлэнд повел своего гостя через пляж, а потом — узкой тропинкой, вьющейся вверх среди деревьев, покрытых весенней зеленью. Солнце теперь опустилось еще ниже, а резкий морской ветер заставил промокшего Рассела стучать зубами. Он был доволен, когда они наконец вышли на холм, где почти не было деревьев и который был самой высокой частью острова. Рассел увидел низкое бунгало, обитое досками, и немного дальше, еще один большой, некрашеный дом.
— Это наша лаборатория, — объяснил Гарлэнд, указывая в том направлении. — Я покажу ее потом, а сейчас вам необходимо побыстрее переодеться.
Вслед за хозяином Рассел вошел в бунгало и пересек большую комнату с удобной мебелью в мужском вкусе. Они вошли в одну из спален, находящуюся в глубине. Там биохимик достал из кучи беспорядочно валяющейся одежды довольно поношенный, но сухой и теплый костюм, а затем оставил Рассела одного. Тот зажег свет, поскольку уже наступили сумерки.
Переодевшись в сухую одежду, он возвратился в большую комнату, рядом с которой, в неожиданно чистой кухоньке нашел доктора Гарлэнда с закатанными рукавами, занятого приготовлением ужина. Рассел, который на яхте неплохо справлялся с обязанностями кока, принялся помогать. Они проголодались и за ужином почти не разговаривали.
Только потом, сидя с сигаретой в руке перед огнем, горящим в камине, Рассел подумал, что несомненно существуют места хуже, чем это. Сквозь вой ветра до его слуха доносился приглушенный шум волн. Он пододвинул кресло поближе к горящему камину.
— Меня в самом деле очень интересует эта станция, — обратился он к Гарлэнду, — я много слышал о ней в Чарлстоне...
— А хорошо ли о ней говорят? — довольно загадочно спросил хозяин.
Рассел улыбнулся.
— Если уж быть откровенным, то некоторые рассказывают, что здесь вроде бы происходят прямо-таки дьявольские вещи.
Гарлэнд засмеялся и выпустил струю сигаретного дыма.
— Невежество современных людей, — заявил он, — бывает иногда просто удивительным; самого факта основания нашей исследовательской станции на этом уединенном клочке земли этим добрякам достаточно, чтобы утверждать, будто мы что-то скрываем.
— Но согласитесь, для такой станции это довольно необычное место...
— Вовсе нет, — живо возразил Гарлэнд. — Нашей главной целью являются исчерпывающие исследования эволюционных различий у некоторых низших морских беспозвоночных. Станция должна быть в таком месте, где существуют разные глубины и различные условия; мы убедили университет, ну а он позволил нам основать станцию именно здесь. Конечно, каждый из нас продолжает заниматься своими исследованиями. Уоллес — хромосомами. Снеллинг — своей теорией клеток, а я — проблемами регуляции роста. Однако, большинство времени мы должны посвящать основным исследованиям, для которых основана станция, поскольку в противном случае университет не стал бы ее финансировать.
— Проблемы регуляции роста? — спросил заинтересованный упоминанием Рассел.
Биохимик махнул рукой, в которой держал сигарету.
— Это мой конек, — сообщил он. — Я открыл способ сильного возбуждения гипофиза, а также метод почти полного торможения его деятельности. Конечно, полный контроль секреции является еще одной проблемой.
— Боюсь, вы сочтете меня полным невеждой, — сказал Рассел, — но для меня это все равно, что алгебра для готентота.
— Ох, уж эти школы! — засмеялся Гарлэнд. — Чему вас там учат? Так вот, теоретически это довольно просто. Думаю, вы знаете, что размеры тела животного или человека прямо зависимы от деятельности гипофиза.
— Кажется, я что-то слышал о железе, регулирующей рост, — признал Рассел.
— Без сомнения, — сухо ответил Гарлэнд. — Так вот, эта железа, гипофиз, находящаяся у середины головы, существенно регулирует размеры тела выделением своего гормона. Если секреция нормальная, то ваше тело — нормального размера. Если выделение чрезмерное — вы становитесь великаном, ниже нормы — карликом. Во всем мире биологи пытались искусственно регулировать рост тела путем воздействия на гипофиз. До сих пор эксперименты в этой области были малопродуктивными. Правда, иногда удавалось механически вызвать то, что некоторые животные становились немного большими или немного меньшими, чем обычно, но сумели достигнуть лишь замедления или ускорения процесса роста. Гипофиз и щитовидная железа настолько тонкие механизмы, что, подвергаясь хирургическому вмешательству, в девяти случаях из десяти оказываются поврежденными... Я это понял уже много лет назад, поэтому оставил подобные методы в покое и начал атаку с другой стороны. Так вот...