– Я серьезно, – говорит Онор. – Хватит тебе уже…
Конец предложения тонет в шуме брызг и ветра, когда она спрыгивает с лодки, оставляя Дэнни с вещами позади.
Глава 3
Джесси
В жизни не видела более красивого места! Приплыв к острову, мы словно очутились на другой планете. Впереди раскинулась простыня белого пляжа, зажатая между высокими скалами из известняка и окутанная зеленью. Я бреду по мягчайшему песку, под нежный шум волн, навстречу джунглям, наполненным стрекотанием цикад, разноголосым пением птиц и пронзительными криками обезьянок. Просто рай. Однако идиллию нарушают пришельцы – мы.
С самого прибытия Джефферсон вертится вокруг Анумана, комментируя каждое действие и предлагая свои «ценные» советы. Этим он занимается и сейчас, когда Ануман показывает нам, какие деревья рубить для хижины.
– А эти лучше не трогать, да? – спрашивает Джефферсон, положив ладонь на ствол одного из деревьев, а свободной рукой держа книгу и неловко перелистывая страницы. – Кажется, май ньянг? Термиты их обожают, да, Ануман?
– Верно, – терпеливо кивает тот и жестом велит нам следовать за ним в глубь джунглей.
По пути на остров гид упоминал, что ему шестьдесят, однако, несмотря на сморщенное, как печеное яблоко, лицо, он довольно крепок и бодр – я бы не дала ему больше сорока.
Онор рядом со мной внимательно вглядывается в землю, прежде чем сделать очередной шаг.
– Тут полно пауков, – объясняет она, заметив мой взгляд. – Тарантулы, черные вдовы, гигантские круглопряды и пауки-охотники, – проговаривает она каждое название так, будто читает заклинание, их отпугивающее.
Лично я довольно спокойно отношусь к паукам, однако при этих словах даже меня передергивает. Уверена, в Таиланде водятся и змеи, и бог весть что еще. На территории отеля мне повстречалась парочка напуганных гекконов и какие-то диковинные птички. Вот только сейчас мы далеко от вычищенной, безопасной цивилизации, так что живности здесь гораздо больше.
– Не переживайте, – оборачивается к нам Джефферсон. – Пауки тут не смертоносные, могут только больно укусить. Хотя, если не обработать укус, можно занести инфекцию.
– Ну спасибо, – бормочет Онор. – Очень обнадеживает.
Идущий позади с двойняшками Дэнни смеется неестественным смехом. Уж не знаю, что сегодня произошло с влюбленными, но когда Онор выпрыгнула из лодки, он казался раздраженным. И теперь они ведут себя странно и не сюсюкаются, как обычно. Возможно, дело во вчерашнем инциденте. Мне остается лишь гадать, поскольку со мной никто не заговаривал о случившемся, кроме Дэнни, который пробормотал утром: «Спасибо, что заступилась за нее».
– Дальбергия кочинчиненсис, – внезапно громко сообщает Джефферсон, указывая на хиленький росток. – Тайское розовое дерево. Его нельзя трогать, оно занесено в Красную книгу.
– Да, верно, – кивает Ануман. Если наш гид и раздражен поведением своего подопечного, то умело это скрывает. Затем он кладет ладонь на ствол дерева шириной с мою ногу. – Вот что нам нужно.
– А это… – начинает Джефферсон, однако тут мимо нас с Онор стремительно протискивается Мэг и дает ему подзатыльника. – Ай!
– Джефферс, ну серьезно! Ты всю неделю собираешься себя так вести?
– Как вести? – переспрашивает тот, удивленно округлив глаза.
– Умничать! Ануман профессионал, хватит уже его доставать!
– Да я только… – Джефферсон опускает плечи.
Меня охватывает жалость, которая тут же сменяется злостью.
Утром я проснулась спокойная и совершенно безразличная ко всему, словно ничего на свете не способно меня задеть. А потом призналась маме, что не очень-то хочу ехать на остров, и она сбросила на меня эмоциональную бомбу: «Том был бы счастлив такой возможности. Не отказывайся, Джессика».
Том. Т-о-м. Эти три буквы – мой криптонит, моя ахиллесова пята.
«Мам, не надо…» – попросила я. «Ну же, съезди! Ради Тома», – не унималась она.
Мне хотелось закричать: «Можно подумать, я чувствую себя недостаточно виноватой!»
– Джесси? – Резкий шлепок по плечу возвращает меня на знойную землю, припорошенную листвой. – Все нормально?
Майло озабоченно глядит на меня сверху вниз, его темные брови сошлись на переносице.
– Ты внезапно издала странный звук, – объясняет он.
Остальные тоже пялятся на меня. Божечки, что я произнесла-то?