У Витьки перехватило дыхание. «Ну вот и доигрались с этим чертовым трансформатором, — мелькнуло у него в уме. — Раз нет трения, то этот поезд не может тронуться с места, а задний не может затормозить… Сейчас ка-ак врежется!..»
Витька сорвал с плеча трансформатор и дрожащими руками стал расстегивать футляр.
Товарный состав стремительно приближался. Его гудки были слышны все ближе и ближе.
Раздался резкий и неожиданно громкий сигнал, который подал машинист дачного поезда.
Футляр трансформатора никак не расстегивался. Оттого что Витька спешил, ремень только выскальзывал из рук, и его никак не удавалось вытащить из пряжки.
Пассажиры в поезде не подозревали о грозящей опасности. Они не видели идущего сзади поезда и не понимали, почему происходит задержка с отправлением и почему подаются тревожные гудки. Впрочем, все события развивались так быстро, что просто не было времени во всем разобраться. В вагонах трение исчезло так же, как и на платформе, но для пассажиров, спокойно сидящих на своих местах, это было почти незаметно.
Машинист снова подал несколько сигналов, но Витька так был поглощен своим делом, что ничего не слышал и не соображал. Только бы скорее выключить трансформатор.
— Дай я отстегну, дай мне! — зудел под боком Алек.
— Отстань, я сам!
Наконец пряжка отстегнулась, и Витька откинул крышку футляра. Он поискал глазами общий выключатель и уже готов был его повернуть, но в последний момент засомневался. Уж очень досадно было так сразу выключать прибор, совсем его не использовав. Тем более, что для того, чтобы предотвратить крушение, нужно было всего лишь восстановить трение, тогда один поезд сможет уйти со станции, а другой затормозит…
— Давай, жми скорее! — нервно крикнул Алек.
— Погоди…
Витька взглянул на поезд. Он продолжал буксовать.
Товарный состав был метрах в двухстах или больше и быстро приближался.
«Есть еще секунд пять-шесть…» — успел подумать Витька и вместо общего выключателя нажал первую попавшуюся кнопку.
В тот же момент электричка сразу рванула с места и, быстро набирая скорость, пошла… назад, навстречу товарному поезду!
Серега в это время находился внутри вагона и не видел, как Витька нажал кнопку прибора. Он, как и все, кто находился в поезде, не знал ничего о том, что происходило на станции, и не подозревал о приближении товарного состава.
Соблюдая максимальную осторожность, он прошел по проходу до первой скамейки и, стараясь не поскользнуться, сел на свободное место у окна. За то время, что прошло с момента отмены трения, он уже успел привыкнуть к новым условиям, и главное, о чем он все время помнил, — это необходимость соблюдать крайнюю осторожность при каждом движении. Любой прыжок, толчок, даже просто нерассчитанный взмах руки могли привести к падению.
Сев на место, Серега успел заметить какую-то суматоху за окном на перроне, но подумал, что это вызвано исчезновением трения. Поезд тронулся и сразу пошел очень быстро. Перед окном вагона промелькнули растерянные пассажиры и дама, которая наконец встала на ноги. Мелькнул белый щит с надписью «Петрушкино», конец платформы и станционные часы.
«Половина второго», — отметил про себя Серега. Он посмотрел на свои часы — они показывали тридцать одну минуту второго.
В этот час в поезде было почти пусто. У окна напротив сидел пожилой мужчина с вертлявой девочкой лет восьми. В другом конце вагона расположилась компания девушек, которые о чем-то спорили.
Серега стал смотреть в окно на мелькавшие кусты, деревья, телеграфные столбы. Было интересно следить за тем, как провода, натянутые между столбами, то поднимались, то опускались, то быстро взбегали на пригорок, то снижались почти к самому железнодорожному полотну.
Промелькнул километровый столб, но Серега не успел разобрать цифры. Он вспомнил, что ему надо заметить, на каком расстоянии от Петрушкино восстановится трение. Он попробовал осторожно пошевелиться — оказалось, трение действует нормально. Серега вытащил из кармана перочинный ножик — он был совсем не скользкий. Серега положил его на ладонь и стал осторожно наклонять руку — ножик не скользил. Значит, трение уже восстановилось, а Серега не успел точно заметить, на каком расстоянии от станции это произошло. Он уткнулся в окно, дожидаясь следующего километрового знака.
Он увидел: «47».
«Значит, примерно три-четыре километра от станции, — подумал он. — Только странно, поезд идет к Москве, а километры не убывают, а прибавляются. Петрушкино, кажется, на сорок третьем километре…»
Мужчина, сидевший напротив, сказал девочке недовольным голосом короткую фразу, из которой Серега решительно ничего не понял:
— Онко в росум тасорб одан ен акчело…
Сразу вслед за этим девочка встала, протянула руку к открытому окну и на лету поймала за окном смятый бумажный комочек.
Девочка села, аккуратно развернула бумажку — там оказались вишневые косточки. Серега видел это совершенно ясно, потому что во все глаза следил за девочкой, пораженный той необычайной ловкостью, с которой она сумела поймать за окном неизвестно откуда взявшийся сверток с вишневыми косточками.
Дальше пошло еще непонятнее: развернув бумагу, девочка опять протянула руку к окну и поймала пустой пакет. Затем она достала из свертка вишневую косточку, пожевала, а потом вынула изо рта целую вишню и положила ее в пустой пакет. Таким же способом появились вторая, третья и все последующие вишни.
Серега ничего не мог понять.
Девочкин папа сидел молча и равнодушно смотрел в окно. Другие пассажиры не обращали на них никакого внимания.
Девочка продолжала доставать вишневые косточки и, пожевав, складывала в пакет целые вишни.
Мужчина сказал:
— Орокс, орокс.
Девочка ответила:
— Медеирп орокс ым а апап?
«Наверное, какие-нибудь иностранцы, — подумал Серега. — Фокусники!» Он еще раз присмотрелся к тому, что делала девочка. Все получалось совершенно по-всамделишному. Не было никакого обмана — действительно, из косточек получались вишни.
Мужчина достал из кармана газету и стал читать. Серега увидел, что это «Вечерняя Москва». Значит, они русские? Да и с виду они совсем не похожи на иностранцев…
Серега подумал, что, может быть, это связано с действием трансформатора, но он не знал, что Витька переключил его после того, как Серега сел в поезд. Серега был уверен, что ребята не станут ничего менять в трансформаторе до его возвращения. Иначе, какой же смысл в поездке?
Серега рассеянно смотрел на газету, которую читал мужчина. Газета была сложена так, что Сереге все надписи были видны вверх ногами. От нечего делать он начал читать их сперва слева направо, потом справа налево. Он не успел дочитать заглавие передовой, потому что мужчина опустил газету и сказал:
— Огоротв тревтеч.
Потом он посмотрел на ручные часы и снова поднял газету.
В тот же момент девочка спросила:
— Сач йыроток?
Серега машинально тоже посмотрел на свои часы — они показывали четырнадцать минут второго.
«Стоят, — подумал Серега. — Ведь на станции, когда мы выезжали, было уже половина второго». Но тут же спохватился: «Как же так, ведь я тогда смотрел на свои часы, и они показывали тогда то же время, что и станционные, — половину второго!»
Серега поднес часы к уху — они шли. Он еще раз внимательно посмотрел на циферблат и увидел, что секундная стрелка бежит в обратную сторону! Он стал внимательно следить за движением стрелки. Вот она дошла до 60, затем перешла на 55, затем на 50, 45, 40 и так далее, продолжая отсчитывать время в обратную сторону.
«Что за чертовщина! Если мы отменили трение, то от этого часы могли пойти быстрее, но уж никак не обратно? Хотя… трение, очевидно, восстановилось».
Серега осторожно пошевелился на скамейке — трение ощущалось совершенно отчетливо.
Серега стал смотреть в окно. Поезд, не останавливаясь, проходил мимо станции. Серега прочел надпись: «Кучково».