Вне всякого сомнения, я рада что хоть что-то вспомнила и это не может не радовать. Может быть, что-то ещё вспомню. Хоть одно воспоминание уже есть. Я встала, неотрывно смотря на бескрайнее синее море, которое зазывало меня войти в воду. Однако я знаю что и кто там водится. Люк дал мне прекрасно понять, что под гладью спокойной воды скрывается кровожадное чудовище. Надо уходить, может мой любимый уже пришел. Повернувшись, я отважно зашла обратно в темные джунгли. Эти деревья казались живыми. Их большие кроны перекрывали друг друга, не пропуская лучей солнца. Я шла, решительно настраивая себя лишь на том, чтобы уйти отсюда поскорее. Мне не хотелось фокусировать свое внимание на тьме, что гуляла между деревьев, будто живая. Все это прибавляло в теле страх. Я должна отсюда выбраться и поскорее.
— Разве обязательно покидать клетку? — прозвучал знакомый до боли в груди голос то ли в моей голове, то ли вне её. Мне не хотелось поворачиваться, ведь я прекрасно знала чей это голос. И я много раз пожалела, что пришла сюда. Медленно, очень медленно я оглянулась и увидела то, что словно пуля пронзило мое сердце болью. Вдалеке от меня, на приличном расстоянии, стоял Люк, который настойчиво и укоризненно махал указательным пальцем, будто предупреждал о чем-либо. Неужели… Неужели Люк и вправду здесь?! Он же убьет меня! Виктор, где же ты?! О нет-нет…нет. Мои мышцы напряглись. Все тело пришло в боевую готовность, а именно бежать без остановки. К удивлению, Люк усмехнулся и, отступив на шаг, скрылся за массивным стволом дерева. Я стояла, пораженная положением. Эта игра моего воображения или он… действительно реальный? У меня, что, галлюцинации? Надо было уходить прочь из этих джунглей. Нет ни единой мысли за то, чтобы я тут осталась. Я пошла дальше теперь уже намного быстрее. Надо добраться до храма или хотя бы до племени. Деревья сейчас в моих глазах выглядели злобными великанами, которых подчинил себе главарь бандитов. Комично все это. Я шла, не оглядываясь и не останавливаясь. Ветки на пути немного мешали. Ох, если бы тут хоть немного было солнце!
— Ну же, детка, чего ты боишься? Клетка не сломается…на этот раз, — голос прозвучал сзади и достаточно близко. Теперь кожа на теле натянулась, словно я окунулась в глубокий холод. До меня медленно доходил весь ужас данного положения. Стало очень страшно. Конечно, здесь мне не раз приходилось испытывать страх, но не такой. Этот страх граничил с ужасом, почти парализовал. Я не могу обернуться…нет…нет. Все-таки, я медленно повернула голову. Люк стоял теперь намного ближе, чем раньше. Сверкающие налитые кровью глаза были неотрывно устремлены на мое лицо. Злобная решительность, горевшая в его взгляде, неожиданно уступила место дикой веселости.
— Боишься? А теперь? — его тело испустило напряжение и он побежал прямо на меня. Мое тело из боевой готовности не выходило, поэтому заставить бежать себя было легко. Я бежала, несмотря на боль в ногах. Хоть бы не догнал! Бег пришлось замедлить из-за ноющей боли в боку и пониманием. Я не слышала ничего кроме собственных шагов, уж больно громко отдающихся в моих ушах. Пришлось остановиться. Как выяснилось, сзади никого не было. Ни единого признака Люка. Я внимательно осмотрела траву. Она была помята лишь там, где я бежала. Это не совсем убеждает, как-то, что он не пытался в меня что-то кинуть или кричать на меня. Этот безумец не из тех, кто будет прятаться за деревьями и выжидать тебя как ниндзя. А это значит лишь одно…
Про это определенно не должен кто-то узнать. Это…это будет стыдом для меня, самым настоящим позором. За мной гоняются собственные фантомы. Я с отчаяньем в сердце пошла дальше. Больше мне никто не встречался. Более того, этот феномен радовал. По настоящему радовал. Теперь джунгли казались мне ещё более зловещими. Будто они составляли одно живое существо и я ему совсем не нравилась. Может они и вправду живые? Ладно, надо отсюда убираться и быстро. Я вышла из джунглей, тяжело вздохнув с облегчением. Теперь можно идти в храм, где меня ждет мое самое любимое существо. Тут есть деревня, где живет племя Эйры. Но я ходила не через него. Через него мне не хочется ходить. Люди племени не очень любили меня, однако любая угроза со стороны могла окончить их жизни. Я пошла в храм, стараясь не наткнуться на кого-то из племени. Не нравились мне их дикие глаза и тупое выражение лица. Гул голосов витал в воздухе, однако их язык совершенно не ясен. Наконец-то передо мной раскинулись величия храма. Я отворила тяжелые дубовые двери и вошла в прохладу тишины. Надеялась, что увижу моего любимого. Как бы то ни было, тронный зал пустовал. Мои надежды были жестоко разбиты, подавлены. Состояние моего разума было слишком негодно для размышлений. Я окончательно потеряла самообладание и упала на холодный каменный пол. Моего любимого нет. Одиночество, нестерпимая боль и эмоциональный голод. Это было невыносимо, они убивали меня, рвали изнутри с особым удовольствием. Кажется, тоска по нему с каждой минутой становилась все сильнее. Есть ли этому предел? Как долго я смогу выдержать, прежде чем сойду с ума от безысходности и одиночества? Ответа не было. Неужели я в этом мире одна? Неужели лишь Виктор помогает мне выжить в этом мире?
Часть
Огонь прекрасен и вода прекрасна,
Никак я не могу налюбоваться.
Они как небо и земля —
Не совместятся никогда…
Давай я буду пламенем,
А Ты — водой…
Ты только не туши меня, постой…
Я расскажу Тебе о своих чувствах и потухну
И это будет наш первый и последний поцелуй…
Я стала пламенем специально,
Пусть я умру — а Ты останься жить…
Мне не судьба с Тобою
Жизнь счастливую прожить.
Я буду сомневаться,
Тебя тянуть на дно,
Мне трудно оставаться,
Уйти пора давно…
(Kreed2015)
Я сидела за столом, пытаясь съесть хоть что-то. На столе, передо мной, было очень много вкусностей, от их вида текли слюнки. Напротив меня сидел тот, кого искала ранее. Он пришел сразу же, как я заплакала. Но где он вообще был я так и не поняла. Виктор снова не ел, хотя перед ним стояла полная тарелка еды. Он сидел и смотрел на меня, словно восковая фигура. Если бы его поместили в музей, то вряд ли бы отличили от статуи или восковой фигуры. Он просто не двигался. Совсем. Его грудь не поднималась, он не делал вздохи.
— И что же с тобой случилось? Почему ты плакала? Это ведь не просто сбой внутри тебя. Есть причина, — он словно видел меня насквозь и может быть, оно так и было. Он же не человек.
Но я не могла открыть правду. Не я. Хоть он и привязал меня к себе каким-то образом, однако все равно не могла сказать правду. Мне делалось рядом с ним очень хорошо, но сила моего стыда больше. Позор внутри… Он врос в мозг подобно мху, или опухоли, которая разрастается с каждым разом все больше и больше. И, к сожалению, я не знаю, что мне делать. Это делает меня ещё более скрытой, или даже замкнутой. Я боюсь смеха, осуждения… Боюсь боли. Я завишу от общественного мнения?
— Эти воспоминания… Я ходила в джунгли, к воде… Там меня настигли воспоминания о том, что случилось, когда была с Люком, — я уставилась в еще полную тарелку. Да, отчасти это было правдой. А хотя зачем я вру себе? Я лгу своему любимому лишь потому что боюсь открыться.
Моего мужчину совсем не тронуло то, что я ему говорила. Кроме одного.
— Джина, тебе лучше не ходить в джунгли одной. Остров поделен. Граница заканчивается там, где начинают расти экзотические деревья с фиолетовыми цветами. На них высечены слова.
Граница? Интересно, а далеко ли я была от неё? Неизвестно. Значит, Люк знает о том, что остров для него ограничен. Тогда смог ли он бы преодолеть границу?
— Значит, получается, что Люк бы за эту границу бы не перешагнул?
Виктор взял чашечку с горячим чаем и совсем немного отпил оттуда. Ему явно не очень нравилась здешняя еда. А может он питался совершенно другим.
— Нет, он бы не сделал этого. Он очень хорошо знает договор, знает, что будет, если нарушить его. Люк — безумец, но он хорошо осознает угрозы и то, что с ним может быть. Однажды… когда они приехали на остров, то он бросил мне вызов. Эйра видела, что пули меня не берут и тогда она бросилась к моим ногам и просила пощадить. Люк потом предложил договор. И я согласился, хотя мне не нужна бумажка, чтобы выполнять сказанное. Люк мне не друг, однако много раз зазывал к себе, чтобы я оценил его фильмы. Пришлось объяснить, что это удовольствие мне недоступно.