Что касается германского правительства, то оно вплоть до 80-х годов XIX в. не уставало повторять о своем нежелании приобретать колонии в Тихом океане. В 1872 г. Бисмарк отклонил обращение короля Фиджи об установлении германского протектората над островами. Он сказал как-то со свойственной ему экспрессией: "До тех пор, пока я являюсь имперским канцлером, мы не будем вести колониальной политики" (German Colonization. London, 1920, p. 25).
Занятый в 60-70-е годы укреплением позиции германской империи в Европе, Бисмарк считал, что необходимость заниматься заморскими владениями ослабит Германию. Поэтому, разгромив в 1871 г. Францию, Германия не потребовала передачи ей французских колоний. "Я не хочу колоний, - говорил Бисмарк в период мирных переговоров в Версале. - Для нас они были бы подобны шелкам и соболям в польских знатных семействах, которые в то же время не имеют штанов".
В 1873 г. в беседе с лордом О. Росселем, британским послом в Берлине, Бисмарк подчеркивал: "Колонии явились бы источником слабости, потому что они могут защищаться только могущественным флотом, а географическое положение Германии не вызывает для нее необходимости превращения в первоклассную морскую державу" (Ibid., p. 21).
Сбор урожая на чайной плантации
В подобной "антиколониальной" позиции колониальных и ставших в скором времени таковыми держав нет ничего удивительного.
В период процветания свободной конкуренции капиталистические государства вяло реагировали на возможность приобретения даже куда более богатых районов, чем маленькие вулканические и коралловые острова Тихого океана, отделенные от них многими тысячами миль морского пространства. Даже Африка, находящаяся в виду Европы, к середине 70-х годов XIX в. была колонизирована лишь на 10%. Известны знаменитые слова Дизраэли: "Колонии - это мельничные жернова на нашей шее". Более того, ведущие буржуазные деятели самой крупной колониальной державы мира - Англии выступали "против колониальной политики, считали освобождение колоний, полное отделение их от Англии неизбежным и полезным делом" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 375).
Тем не менее, уже в первой половине XIX в. Голландия, Англия и Франция совершают свои первые прямые колониальные захваты в Океании.
Так, 24 августа 1828 г. голландский уполномоченный Ван Делден провозгласил собственностью Нидерландов западную часть острова Новая Гвинея, а через 20 лет, 30 июля 1848 г., генерал-губернатор нидерландской Ост-Индии объявил, что восточной границей голландских владений на Новой Гвинее будет 14-й меридиан.
Колониальный раздел
I
Отношение ведущих капиталистических держав к приобретению заморских территорий меняется коренным образом с середины 70-х годов XIX в., когда, как писал В. И. Ленин, в общем и целом "развитие западноевропейского капитализма в его домонополистической стадии" заканчивается (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 377).
С этого времени начинается интенсивнейшая колониальная экспансия европейских держав, а также США и Японии, завершающая "на границе XIX и XX веков раздел мира" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 378).
"Колониальные владения, - писал В. И. Ленин, - расширились после 1876 года в гигантских размерах: более чем в полтора раза, с 40 до 65 миллионов кв. км у шести крупнейших держав... Три державы (имеются в виду Германия, США и Япония. - К. М.) не имели в 1876 г. никаких колоний, а четвертая, Франция, почти не имела их. К 1914 году эти четыре державы приобрели колонии площадью в 14,1 млн. кв. км, т. е. приблизительно раза в полтора больше площади Европы, с населением почти в 100 миллионов" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 378).
Большую активность на тихоокеанской сцене проявляет Германия, опоздавшая здесь, как и в других частях света, к началу колониального дележа и тем энергичнее стремившаяся участвовать в его завершении.
В 70-х - начале 80-х годов германскую промышленную и торговую буржуазию охватывает колониальная лихорадка. В стране разворачивается пропаганда колониальных захватов. Создаются союзы, ставящие целью способствовать скорейшему осуществлению колониальной экспансии: Западногерманская ассоциация колонизации и экспорта, Германский колониальный союз и, наконец, Германское колониальное общество - главный носитель колонизаторских идей в Германии. "К 1885 году, - пишет П. Мун, - накопилось тридцать томов, заключавших в себе всевозможные колониальные проекты" (Мун П. Т. Империализм и мировая политика. М., 1928, с. 16).
Колониальные вожделения германской буржуазии породила отнюдь не любовь к экзотической природе тропиков, все объяснялось более прозаически: нужны были новые рынки сбыта и источники сырья.
Интересы капитала для буржуазного правительства превыше всего. Сдался и "железный канцлер". Вопреки своему категорическому заявлению о том, что он не будет вести колониальную политику, именно Бисмарк стал создателем германской "kolonialpolitik", переросшей после Берлинской конференции 1885 г. в "weltpolitik". Через три десятилетия она привела Германию к первой катастрофе. "Имперское правительство, - говорил Бисмарк британскому послу в Берлине Эдварду Мейлету в январе 1885 г., - намерено защищать, как это было сделано в Западной Африке, а теперь также и в южных морях, те районы, в которых деятельность германских коммерсантов стала достаточно активной..." (Masterman S. The Origins of International Rivalty in Samoa, 1845-1884. Stanford. University Press, 1934, p. 183).
Первым колониальным приобретением Германии в Океании явились северо-восточная часть острова Новая Гвинея, которая получила наименование Земля кайзера Вильгельма, и прилегающие к ней острова, названные архипелагом Бисмарка. Это было зафиксировано в англогерманском соглашении от 25-29 апреля 1885 г. Соглашение завершало трехлетнюю острую борьбу между Англией и Германией за восточную часть этого крупнейшего острова на Тихом океане (западная часть, как уже говорилось, принадлежала Голландии).
Англичане, как известно, проявляли устойчивый интерес к Новой Гвинее. Но еще более интересовалась ею австралийская буржуазия. Именно она стала активнейшим пропагандистом захвата острова и всячески подталкивала в этом направлении правительство Англии.
Австралийскую буржуазию Новая Гвинея соблазняла как выгодное место вложения капиталов, территория, откуда можно черпать дешевую рабочую силу для использования на плантациях Австралии. Практически же в тот период торговые отношения британских колоний в Австралии с Новой Гвинеей и островами Океании в целом были развиты слабо. Но представление о том, что Новая Гвинея - богатая кладовая природных ископаемых, особенно золота, крепко засело в сознании австралийцев. Этому способствовал австралийский капитан Морсби, посланный британским адмиралтейством для изучения береговой линии Новой Гвинеи.
Характерным для тогдашних настроений определенной части австралийской буржуазии было публичное выступление в Сиднее в апреле 1867 г. А. К. Коллинза, который говорил о Новой Гвинее, как об "огромном поле деятельности для предпринимателей", и о приближении дня, "когда остров станет огромной плантацией, не имеющей себе равных ни в одной стране мира, управляемой умелыми и знающими европейцами и обрабатываемой коренными жителями..." (Legge J. D. Australian Colonial Policy. Sydney, 1956, p. 13-14).
В этом же году в Австралии возникла "Новогвинейская компания" с целью эксплуатации и колонизации острова. Одним из директоров компании был крупный австралийский предприниматель Джон Лэнг.
Обращаясь в 1871 г. к членам Королевского общества Нового Южного Уэльса, он назвал Новую Гвинею "весьма многообещающей областью для поселения и колонизации". Пропагандируя идею захвата Новой Гвинеи, Лэнг уже указывал и на стратегическое положение острова.Надо заметить, что активные захватнические действия европейских держав в Океании являлись постоянным импульсом, возбуждавшим колониальные вожделения австралийской буржуазии. Так было после захвата Францией Новой Каледонии в 1854 г. и прихода германских торговцев на Новую Британию в 70-х годах.