— Думаю, дело в травме головы, — деловито пояснила Кора, — это должно пройти, когда всё заживёт.
— Давайте вскочим и заорём, мол, вот мы где, — предложил Санёк, — а то они вас сейчас ещё искать побегут.
Друзья так и сделали — встали во весь рост, и завопили: «Мы здесь!». Индейцы внизу возликовали и принялись плясать и бить в барабаны.
***
Эрика ожидала, что вокруг неё станут скакать с бубном, вызывая добрых духов, и окуривать какой-нибудь травой, однако шаманка оказалась весьма деловитой и продвинутой в медицинских вопросах. Она внимательно рассмотрела зрачки, заставила повторить какие-то замысловатые движения пальцами и постоять с закрытыми глазами, раскинув руки, что оказалось неожиданно сложно. Намазала синяки какой-то холодной мазью с резким запахом трав, и чем-то другим, пахнущим пчёлами — ободранные запястья. Потом что-то смекнула и принялась копаться в горшочках со снадобьями, что-то при этом подробно объясняя.
— Я тебя совсем не понимаю, — призналась Эрика.
— Она говорит, что у тебя там нарушен какой-то… эм… канал связи? И вообще всё плохо, но это не беда. Она тебе быстро сварит целый котёл лекарства, и ты сейчас, когда будем праздновать победу, пей только его, и постарайся выпить как можно больше. Говорит, нужны покой и веселье, и, скорее всего, уже завтра будешь здорова.
Перед самым уходом девушек шаманка как-то очень доверительно взглянула на Эрику и сказала что-то в полголоса, почему-то при этом дотронувшись до своего живота. Эрике стало не по себе, но толмач уже усвистал к праздничной площади, не удосужившись перевести. Эрика устремилась следом, но нагнала подругу уже на месте празднества. Кругом суетились индейцы, стряпая всяческую снедь и украшая всё вокруг раковинами, цветами и разноцветными лентами из конопли.
— Кора. Кор! Что она последнее сказала? — уцепилась Эрика за плечо подруги, которая уже о чём-то хохотала с индейцами. Вот ведь натренировалась в телепатии! Не иначе как компенсирует отсутствие информативных сновидений.
— А, она сказала, что не знает, что произошло в хижине, и не будет тебя осматривать, раз ты не просишь, но на всякий случай сварит зелье ещё и противозачаточным, — объяснила Кора во весь голос.
— Шо ж ты так орёшь-то! — приструнила её Эрика.
— Воспользуйся этим, — процедила Кора сквозь зубы, игриво указывая головой на Раймонда, который курил неподалёку и которому данный вопль и предназначался. Потом отошла и уселась у костра, очень довольная собой.
Праздник, наконец, начался. Друзей усадили во главе стола, точнее, огромного плоского камня размером в полплощади, полностью заставленного различными вкусностями. Вокруг горели костры, индейцы плясали, пели и барабанили. Эрике было интересно, перестают ли они вообще хоть когда-нибудь это делать. Правда, ритмы и мелодии были другими, нежели во время битвы, но её очень мучил этот шум и свет, пока ей ни принесли котёл с лекарством. Эрика подозревала, что большая часть эффекта создавалась входящими в состав наркотическими травами и грибами, но ей почти сразу стало гораздо лучше, и, в общем-то, перестало быть обидно, что нельзя пить ром — зелье было и вкуснее, и веселило не хуже. Да ещё сколько пользы сразу!
Кстати, когда Сашка и Раймонд притащили последний ящик с ромом, чтобы угощать индейцев, Кора возмутилась:
— Вы что, немедленно унесите! Они же от «огненной воды» сразу спиваются!
Индейцы переглянулись и принесли такую «огненную воду», что даже Сашка с трудом смог проглотить.
— Там градусов сто! — прохрипел он. Впрочем, друзья быстро приспособились пить и это тоже, разбавляя водой пополам с соком маракуйи или инжира. Эрика сомневалась, но всё же попробовала немного, оказалось ничего. В конце концов, полкотла зелья уже должны были подействовать, так что один глоток «огненной воды» не повредит. Кора в свою очередь продегустировала лекарственное зелье и нашла его «вкусняцким».
Друзья даже попытались танцевать вместе с индейцами их танцы, что оказалось довольно просто и весело, правда, Эрика опасалась так трясти головой. После подобных движений на концерте металлистов она два дня не могла повернуть шею, даже будучи здоровой. А ещё эти индейцы очень красиво пели, многоголосо и душевно. Потом начались импровизированные соревнования по метанию всего, что попадалось под руку.
И тут Раймонд шепнул ей:
— Ты, наверное, устала от этого гвалта. Хочешь пойти посидеть у моря?
— Да, я как раз сама хотела предложить! — подтвердила Эрика.
Они незаметно ускользнули и спустились на пляж. С этой стороны острова они ещё не бывали на берегу. Здесь был не песок, а мелкие белоснежные камешки, по которым было приятно и мягко ступать, но они не прилипали к коже и искрились под луной, как сахар. Эрика даже не предполагала, что можно испытать такой кайф от обычной тишины.
Они уселись на линии прибоя, где волна говорливо накатывала, промочив им джинсы до колен. Некоторое время они просто сидели рядом, не разговаривая. После всего, что сегодня приключилось, ими овладела какая-то странная истома.
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил Раймонд.
— Наслаждаюсь покоем. А так, чисто физически мне уже намного лучше, — заверила Эрика.
— А не физически? — он обнял Эрику и нежно убрал её волосы за ухо, чтобы встретиться с ней взглядом.
— А не физически шаманская бодяга тоже здорово бодрит.
— Это я заметил, — улыбнулся Раймонд, — после рома ты, конечно, тоже весёлая, но не до такой степени.
— После рома обычно ещё и подраться хочется. А от этой шняги меня куда-то в Нирвану вообще унесло, и я на всё взглянула философически.
— На всё – на всё? — он внимательно на неё посмотрел. — Не хочешь мне поподробнее рассказать, что вытворял этот мелкий обмудок?
Эрика вздохнула и вкратце пересказала мучительный разговор. Она боялась, что вспомнит и снова начнёт плакать, но, как ни странно, ей наоборот стало легче.
— Блин. Ну почему мы сразу не привязали его к пальме, в первый же день, — Раймонд опять начинал злиться.