И Дин потащил девушку по улице, держа её так крепко, что она при всём желании не смогла бы вырваться.
Но у неё уже давно дневная жара отняла последние силы к сопротивлению. Не хотелось ничего делать. Кто-то что-то делает за тебя - хорошо, потому что можно самой уже ни о чём не заботиться... Дин заметил её состояние и нахмурился. Кажется, ещё немного, и Наташу хватит солнечный удар. Дин забежал с ней в тень, чтобы Наташа хоть немного пришла в себя.
Там их догнал Леон. Он купил зонтик от солнца и мороженое для Наташи. Общими усилиями она пришла в себя, но вместо благодарности только поморщилась. Ей понравилось быть варёной и ничего не соображать.
Но немного погодя она задумалась: слова Дина невольно зацепили её...
* * *
Веселились в ресторане, а потом на улице. Играли в разные (иногда совсем нелепые, но очень весёлые) игры, шутили, хулиганили... Иногда казалось, что день рождения Риммы был просто предлогом к такому веселью. Да, имениннице нравился её день, но иногда она отходила в сторону и наблюдала за всеми с иронично-философским выражением лица. Иногда разговаривала в более спокойных углах с Шерли и Юлией. Порою, Наташа подходила к ним и присоединялась к их разговору, чтобы хоть на время спрятаться от остального шумного мира. У Риммы было спокойно и надёжно, и она милостиво делилась с Наташей своей уверенностью. Для первой всё было естественно и понятно, а вот вторая чувствовала себя так, словно валится с горы и никак не может остановиться.
Наташа подбегала к Римме всё чаще и чаще...
Наташа постепенно подключалась к празднику, чувствуя себя лёгким пёрышком в кипящих водах горной реки. Она начала смеяться, шутить со всеми, участвовать почти во всех играх. Она чувствовала себя опьянённой всеобщим заражающим весельем. В её памяти отложилось несколько моментов... Вот она засмеялась вместе со всеми. Леон воскликнул тут же: «Посмотрите! Ты все-таки умеешь смеяться, Натали! И больше не говори мне, что никогда не улыбаешься!» Наташа обиделась. А потом снова смеялась. В какой-то момент она поймала счастливые глаза Леона, обращённые прямо на неё... Вот включили танцевальную музыку. Леон подхватил Наташу. Сначала она возмутилась. А потом совсем забыла, что не она первая подошла, а он, и танцевала почти спокойно. Следующим в паре с Наташей танцевал Жерар. Самым последним ею завладел Дин. Он пробормотал на немецком что-то о том, что ни за что не упустит такую возможность. Наташа могла думать лишь о том, чтобы не выглядеть полной дуррой... Вот пришло время весёлых историй. Наташа неожиданно для себя начала рассказывать одну историю из своего далёкого-далёкого детства. Ей тогда исполнялось три года и шесть месяцев. Мама купила по случаю маленький тортик. «А я маленькие тортики не люблю!» - сказала тогда Наташа, выразительно поворачиваясь в дверях...
- Ты сегодня просто замечательна! Неужели ты не можешь всегда быть такой? - вдруг подошёл к ней Леон. - Такая ты ещё больше всем понравилась... Перестань хмуриться! Пожалуйста! Ты же... ты же совсем другая... Ты солнечная, лёгкая... А пытаешься быть тёмной и тяжёлой. Натали! Наташа! Ведь так хорошо быть собой!
Наташа молча отошла в сторону. Она не знала, что ответить, и лишь слабо ворчала про себя.
* * *
- А вы знаете, здесь с крыши иногда можно наблюдать чудеснейшие закаты!
- Замечательно!
- Идёмте! Уже как раз вечер!
Наташа не помнила, кто это сказал, и чьи голоса восторженно подхватили предложение. Вскоре, минуя полутёмные, мерцающие в зыбком вечере помещения, все вышли на крышу... Это была не совсем крыша, а огороженная площадка специально для того, чтобы стоять на ней и любоваться небом и панорамой острова. На ней стояло несколько столов и стульев... Наташа отошла в сторонку и прислонилась к чему-то спиной. Она смотрела. Она вновь созерцала...
Такой простор, что даже больно. Страшно поднять голову вверх: кажется, будто тебя сейчас потянет туда изо всех сил. Так, что ты не сможешь сопротивляться. Потянет вслед за твоим взглядом, в прозрачную бездну хрупкого неба... Оно такое чистое сейчас. Омыто в семи ключевых водах и насухо вытерто семью ветрами. По нему мелкими искрами скользят чайки. Их голоса растворяются в вечернем шелесте города... А вот и он сам. Под ногами. Большое гранёное существо с кистями пальм замерло в восхищении перед вечерним торжеством солнца. Город синий, коричневый, серый в тени и золотой, пурпурный, апельсиновый на свету. Он медленно и величественно погружается в туманную свежесть чёрной южной ночи... За городом темно - там царство лесов. Ещё дальше - линия алых и белых переливающихся искорок. Там море... Справа - само солнце. Через несколько минут его последний алый лучик навсегда утонет в чёрном силуэте острова... Но пока солнце ещё светит горячо и сильно. Пока оно ещё не зашло полностью. Оно щедро расплёскивает гранатовый сок своего света по всему острову. Все люди, стоящие на крыше, стали ярко-розовыми. Всё замерло. Всё молчит. Каждый, кто смотрит, растворяется в великолепнейшем чуде природы...