Все пропорции в этом мирке сдвинуты и нарушены. По сравнению с подушками для булавок вулканы кажутся карликами. Бронированный танк ничуть не меньше изумрудной башни, а пунцовые ковры расстилаются на десятки акров. Только когда я поднимал голову, меняя ракурс, мир возвращался к нормальным пропорциям. Передо мной был уже не желтый космос, а склон, поросший водорослями; пунцовые ковры превращались в губку[25], вулканы принимали размер обыкновенной диодоры[26] — улитки, похожей на блюдечко; усыпанный драгоценностями танк оказывался моллюском-хитоном[27]; чудовищные подушки для булавок — пурпурным морским ежом, а колеблющийся горизонт всего-навсего гребнем набегающей морской волны.
Разгадку всей этой жизни следует искать в танке. В этом мирке никогда не прекращается война, здесь идет нескончаемая борьба и выживает только тот, кто защищен крепкой броней, известковыми стенами крепостей-раковин, острыми, как стальные клинки, иглами или другим оружием.
Нигде в природе не ведется такой ожесточенной борьбы за существование, как на морском побережье. Полоса приливов и отливов отличается постоянной сменой сухопутного и водного режимов, холода и невыносимой жары, она все время подвержена действию сокрушительных волн и бушующего прибоя. Выжить здесь может только самый жизнеспособный. Однако именно в этой полосе, между линиями прилива и отлива, совершились события величайшего значения в истории нашей планеты. Рядом с ними меркнут и кажутся ничтожными деяния всех Цезарей, Александров Македонских и Наполеонов. Результаты побед великих завоевателей ощущаются в лучшем случае в течение нескольких столетий, а затем бледнеют, отступают, уходят в прошлое. Другое дело — события, совершившиеся в полосе прибоя; здесь возникло множество живых существ, которые, обретя величайшую жизнеспособность в этом бурлящем водовороте, сумели завоевать огромные пространства суши.
Есть закон природы, в основном признаваемый всеми учеными, хотя в деталях еще имеются некоторые разногласия, который гласит, что существа, живущие в постоянно меняющихся условиях и в неустойчивой среде, более склоны к физическим изменениям и приспособлению, чем организмы, ведущие спокойный образ жизни. Возьмем, например, морских лилий[28], древнейших жителей моря, — они живут в тишине и покое океанских глубин, где одно десятилетие мало чем отличается от предыдущего и последующего, и поэтому сохраняются почти без всяких изменений в течение миллионов лет. Ведь условия их существования и сейчас такие же, как в ту отдаленную эпоху, когда они достигли апогея в своем развитии. У них не было импульса к изменению. С другой стороны, отдаленный предок человека, амфибия, развилась из гигантской пресноводной рыбы. Нигде не существует более разнообразных, тяжелых и изменчивых условий, чем в полосе приливов и отливов. Поэтому неудивительно, что многие обитатели моря, попав в эту полосу, превратились в сухопутных животных.
Чтобы получить представление о том, какую беспокойную жизнь вынуждены вести обитатели прибойной полосы, к каким разнообразным ухищрениям они прибегают в борьбе со своим основным врагом — прибоем, мне стоило только погрузиться в теплую воду моего бассейна. Изо дня в день огромные пенящиеся валы накатывали на утесы, тысячами брызг взлетали высоко в небо и с ревом отступали назад. Шум моря не затихал здесь никогда, эхом отдаваясь в воздухе. Огромные глыбы коралла и песчаника, весом во много тонн, громоздились одна на другую, образуя на вершинах прибрежных скал нечто вроде крепостного вала. Их забрасывал туда во время бурь разыгравшийся океан. Многие из этих глыб были более фута толщиной и имели несколько ярдов в окружности. Тем не менее океанские волны закинули их, словно щепки, на высоту в тридцать с лишним футов. Тут же рядом находилась колония нежных гидроидов — небольших, похожих на цветы животных, с такими прозрачными щупальцами, что они казались совершенно невещественными. А дальше свисали длинные нити водорослей, тонкие, как кастильское кружево, затейливо переплетающиеся между собой и расходящиеся при малейшем прикосновении. Как они могут выдерживать напор многих тонн воды, которые обрушиваются на них каждые несколько секунд? Они спасаются тем, что уступают этому напору, передвигаясь в том же направлении, куда течет вода, оказывая ей как бы пассивное сопротивление, родившееся за много тысячелетий до махатмы Ганди. И волны бессильны перед ними.
25
Губка — наиболее примитивное из многоклеточных животных. У губки нет ни нервов, ни мускулатуры, ни желудка, ни крови… Она не может ни двигаться, ни даже шевелиться. Тело губки похоже на мешок, студенистые стенки которого укреплены кремневыми или известковыми иглами. Бывают и роговые губки — их скелет образован переплетением роговых нитей (например, туалетная губка). Тело губки пронзено бесчисленными отверстиями-порами — это ее «рты». Через них постоянно затягивается вода, которая выпускается через горловину мешка. Вместе с водой заплывают в губку мельчайшие морские организмы — ими она питается.
Если губку протереть через мелкое сито (через мельничный газ), животное распадется на клеточки. И каждая клеточка будет жить, ползать, ловить добычу. Клетка ползет к клетке, срастается с ней, подползают другие клетки и складываются в новую губку!
Известно более 5000 различных видов губок, почти все они живут в море (но есть и пресноводные — например, бодяга), одни размером с ноготь, другие — с бочку. Окраска у них очень разнообразная.
В некоторых губках поселяются рачки, которые, подрастая, не могут выбраться обратно. Так и остаются до конца дней своих ее пленниками, питаясь теми мелкими животными, которые вместе с водой затягивает в себя губка. Зато от опасностей рачки-узники полностью защищены.
26
Диодора (
27
Хитоны принадлежат к классу панцирных моллюсков (
28
Морские лилии (