Мы видим их, они все ближе, глыбы колотого сахара, хрустальные престолы, невероятный мир льда и холода, вознесенный над морем знойно-пыльной тропической дымки.
Но так ли они высоки? Не такими ли выглядят снежные цепи Кавказа, когда смотришь на них с равнин Предкавказья, откуда-нибудь из-под Минеральных Вод?
Впрочем, нет! Так видны Гималаи не снизу, а с уже достигнутой нами трехкилометровой высоты. И все их подножия и целый Сиваликский хребет со всеми предгорьями утонули в сиреневой мгле.
Гиганты Гималаев достигают на видимом нами участке высоты километров в семь. Вот они и кажутся нам с завоеванной нами высоты не большими, чем Кавказские горы. А представишь, что это снежное царство — лишь надстройка над еще трехверстным скрытым под нами цоколем, и грандиозность картины удваивается.
Чудесная прощальная награда. Мы видели несравненное, огромное. Мы видели Гималаи.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Цейлон обогатил нас впечатлениями за полжизни назад и на полжизни вперед. Не верится, что мы провели там лишь 25 дней.
К нашему житейскому укладу мы привыкали десятки лет, а тут, менее чем за месяц, довелось воспринять совершенно иную жизнь, иную во всем — в природе, в облике и нравах людей, в языке, культуре, пище… От одного обилия впечатлений этот месяц невольно вырастал в год, да и год вспоминался как утомительно напряженный и насыщенно счастливый. Замечательный способ продления жизни!
Вернувшись в февральскую зимнюю Москву, мы долго еще удивляли своим загаром северян. Нас рассматривали и недоверчиво говорили:
— Что это вы, как с юга…
Цейлонская «зима» вспоминалась нам как неожиданно быстро ушедшее лето, а февральский холод и начавшаяся в марте весна воспринимались как поторопившаяся осень. Мы выиграли таким образом целый дополнительный летний сезон!
Как по-новому теперь думаем мы о Цейлоне! Он, правда, лишился в нашем представлении былого ореола сказочности, но отношение к нему озарилось совсем новым теплом и светом — любовью к его реальной природе, к его людям.
Нас встречали с открытой душой, и это было отнюдь не просто проявлением полагающейся вежливости гостеприимных хозяев. Это радость людей, осознавших себя хозяевами в собственном доме. Они с улыбкой трудятся и борются, оптимистически верят в лучшее будущее и готовы делиться этим мироощущением добро? воли с другими народами.
Так понятно, так естественно видеть представителей Цейлона в рядах защитников мира во всем мире. Цейлонцы — сторонники мирного сосуществования народов, активные участники Бандунгской конференции. Цейлонцы — пропагандисты запрета атомного оружия. Цейлонцы — сочувствующие освободительной борьбе арабских народов. Все это так органически вытекает из самой национального характера этого жизнелюбивого и трудолюбивого народа!
Вскоре после своего возвращения в Москву мы прочитали в газетах о том, что в Коломбо подписано советско-цейлонское соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве. Документ проникнут взаимным уважением, равноправием и доверием договаривающихся сторон и рассказывает о замечательных перспективах советско-цейлонской дружбы.
Как о кровно интересном для нас деле читаю пункт за пунктом. Наши изыскатели и проектировщики, строители и монтажники помогут Цейлону не только в восстановлении ирригационных систем, разрушенных недавним наводнением, но и в обуздании и разумном использовании трех рек — Малвату-Ои, Келани-Ганги Калу-Ганги. Воды их должны оросить поля и дать электроэнергию фабрикам и жилищам. Советские агрономы будут участвовать в освоении новых земель под сахарный тростник в Канталае и под хлопчатник в Хабантоте, а инженеры — в проектировании и строительстве на Цейлоне металлургического завода, мельниц элеватора и еще целого ряда объектов.
Хорошие новости, беспредельные перспективы дружной и плодотворной работы!
ИЛЛЮСТРАЦИИ
