Немалый доход в бюджет приносили и крейсерские плавания русских кораблей. Война узаконила присвоение захваченных у противника судов и грузов. Груз поступал в приз, корабли переделывались во фрегаты. Им присваивали новые имена и снова отправляли в море под Андреевским флагом. Некоторые исследователи называют Архипелагскую губернию «пиратской республикой». Я не согласен с этим определением. В то время многие государства вели подобную практику (например, англичане и мальтийцы), но пиратами их никто не называет.
Впрочем, Киклады и Эгейское море издревле были вотчиной пиратов. В момент появления русских кораблей в Архипелаге здесь действовало несколько сотен пиратских кораблей. У них появилась возможность узаконить свои действия, а у русских – еще один источник получения волонтеров и пополнения казны. Русские задумались об этом заблаговременно и разработали «патент» для лихих парней, пожелавших поменять «череп и кости» на русский мундир. Таким образом Архипелагская экспедиция пополнилась значительным количеством кораблей. Экипажи переходили на русскую службу, корабли получали Андреевские флаги, а их капитаны – русские офицерские звания. Из записок Хметевского очевидно, что процесс захвата боевых кораблей противника и торговых судов, шедших в турецкие порты, носил регулярный характер, прерываясь лишь во время перемирий: «Во все время моего крейсирования браны были в плен турки с их судами и товарами. Греческия и разных наций суда с непозволительными товарами также взяты были в приз и отсыланы в порт Аузу к адмиралу Спиридову». А 2 августа 1772 года «приведена в Аузу турецкая шембека, груженая пшеном и дровами».
Знаменитая порода орловских рысаков появилась в результате одного из таких захватов. Правда, русские захватили не рысаков, а дочь одного из турецких чиновников – Гасан-бея. Орлов не стал удерживать красавицу и повелел отправить ее к папаше. А Гасан-бей, растроганный благородством русского графа, подарил Орлову несколько арабских скакунов. Один из них попал в 1775 году в Россию, получил имя Сметанка и стал основателем знаменитой породы орловских рысаков.
Четыре с лишним года русские корабли контролировали практически все Восточное Средиземноморье. Они топили и захватывали боевые корабли османов, торговые суда и грузы, таким образом перекрывая каналы поставок продовольствия и нанося противнику существенный вред. Не давали русские покоя туркам и на материке, где захватывали крепости, сжигали корабли и постройки. Русские моряки добрались даже до Бейрута, расположенного в более чем 1 тыс. километров от острова Парос, – сначала блокировали, а затем захватили его.
Во всех операциях русских в качестве десантов принимало участие и так называемое «албанское войско». Количество албанцев доходило до 15 тыс. человек. При этом количество русских моряков и пехотинцев было около 5 тыс. Руководство Архипелагской экспедиции довольно высоко ценило дисциплинированность и боевые качества волонтеров, принимавших участие во всех крупных десантных операциях – осаде Лемноса, взятии Чесмы, атаке на Бодрум.
«Албанским» это войско можно назвать лишь условно. В него входили албанцы, греки и балканские славяне. Волонтерами они тоже были условно, потому что за свою тяжелую работу получали жалованье наравне с русскими. Да и дисциплинированными они были тоже до известной степени. В военную администрацию губернии регулярно поступали жалобы от местных жителей на озорство «албанцев», хотя обиды чинили и русские, чью жизнь нельзя было назвать комфортной. «Озорничали» они в основном после приема горячительных напитков либо в поисках оных.
Военная администрация приложила немало усилий для устройства жизни в Архипелаге, но отношения между русскими и греками не были идеальными. Русские, например, жаловались на патологическую лень греков, находящихся в «жалком и угнетенном состоянии». Еще большее недовольство вызывало их «лукавство», выражавшееся в завышении закупочных цен на продукты, необходимые для жизнеобеспечения базы на Паросе.
Родился в 1713 году в Выборге в семье дворянина Андрея Алексеевича Спиридова и Анны Васильевны Коротневой. В 1723 году Спиридов начал службу на флоте добровольцем. В 15 лет после сдачи экзаменов по навигационным наукам был произведен в гардемарины и направлен на Каспийское море. С 1732 года Григорий Андреевич служил в Кронштадте, где досрочно получил чин мичмана, ежегодно находился в плаваниях по Балтийскому морю.