Собирая в себе остатки сил, Эмиль рванул за Анейрашем и, нагнав его и парой ударов убедившись, что у ящера не осталось зарядов умения теневого облака, начал проводить атаку девятихвостого дракона. И да, на этот раз Анейрашу пришлось несладко. Он исправно пытался отражать атаки, но из-за ран, которые не получилось затянуть собственным лечением, его позиция была неустойчива, и он пропустил удары и по левому бедру, и по правому плечу, и каким-то чудом не получил удар в голову.
Мощь атаки отбросила Анейраша в сторону, и Эмиль с победным рёвом рванул к нему, рассчитывая повторить технику при помощи ножен — и одержать окончательную победу. Но Анейраш из последних сил завёл шест за спину… и снова исчез. Правда, в этот раз Эмиля атаковали всего 3 чёрные тени, но ему этого было достаточно. У него тоже уже не осталось сил, катана в руках с каждой секундой становилась вся тяжелее, и Эмиль сползал, сползал в бездну поражения…
В отчаянии Эмиль метнул катану ровно в ту точку, где должен был появиться Анейраш… и эта проклятая атака сработала! Несчастному стревлогу пробило плечо — но он, тоже держась из последних сил, с яростным воплем вырвал катану из плеча и, отшвырнув её в сторону, бросился на Эмиля. Тот пару раз заблокировал его выпад ножнами… Но стревлог, черпая силы уже из каких-то невозможных источников, телепортировал ему за спину, с омерзительным хрустом ломая позвоночник и опрокидывая врага на землю. Эмиль упал на спину, застонал от боли — и в следующий момент Анейраш напрыгнул на него и, придавив своим шестом горло врага, начал его душить. Это был конец. Если только…
Затухающим взглядом Эмиль сумел-таки углядеть катану, лежавшую в десятке шагов от него. Одно усилие… одно последнее усилие… он указал рукой на катану, и она исчезла, чтобы появиться над Анейрашем и обрушиться на него…
Вот только стревлог, до последнего момента не терявший бдительности, сумел-таки просчитать этот роковой момент — и отпрыгнул в сторону в последнюю секунду… для того, чтобы собственный клинок Эмиля вошёл ему в грудную клетку и, наконец-то, прекратил его мучения.
— Извини, — покачав головой, хрипло прошептал Анейраш, — я не куплюсь второй раз на собственный приём, использованный против меня. И всё же… что бы ты ни говорил… ты был самым достойным из всех. Спасибо тебе…
С этими словами Анейраш мягко, почти с отеческой нежностью совсем чуть-чуть надавил на катану — ровно настолько, чтобы забрать у Эмиля последние крохи здоровья и, наконец-то, избавить его от боли увечий. Хотя, можно было не сомневаться, боль от этого поражения будет преследовать его до конца жизни. И лишь когда Эмиля унесло синее сияние, Анейраш позволил себе подняться на ноги.
Когда защитное поле пропало, на трибунах стояла мёртвая тишина. Никто, абсолютно никто не мог в это поверить. И всё же… это было так. Анейраш, израненный, с кровоточащими увечьями, хромающий, со шрамом на горле… всё же нашел в себе силы встать и медленно пошёл к центру арены. И каждый шаг с ним делали его сородичи, что с самого начала — и до самого конца были с ним. Что разделяли с ним его тяготы. Что разделяли с ним его боль. Что добровольно отдавали последнее — ради него. И даже проклятый мальчишка… стиснув зубы, Анейраш мотнул головой. Нет, сейчас, в ТАКОЙ момент, стоило быть честным до конца. Мальчишка стал именно тем самым ключом, тем последним камушком, благодаря которому удалось выстроить фундамент этой почти невозможной победы.
— Эмиль Ваусторк Кайто, несмотря на отчаянное сопротивление, выдающее мастерство и упорство, равному которых не найти во всей Системе, всё же уступает своему сопернику и покидает Состязания, — мёртвым безжизненным голосом проговорил комментатор Аларик, — Анейраш из Юго-Западных земель, представляющий Дом Клинков Тишины, одерживает победу — и получает Титул Чемпиона Всесистемных Состязаний этого цикла. Прими поздравления, Анейраш из Юго-Западных земель — и получи же свою заслуженную награду.
И сразу после этих слов над трибунами появилась сверкающая точка. Сареф смотрел на неё — и понимал, что она в десятки, сотни, даже тысячи раз красивее Радужной Эссенции. Он смотрел на неё — и не мог насмотреться. Он не мог сказать, какого она была цвета — сразу всех, самых приятных, самых чистых… Сареф помимо воли ощутил, как всё его естество потянулось к этой сфере… чистому кусочку силы самой Системы… и ведь наверняка он был не один, кто испытывал такую жажду.