Джайна, тем временем, села на свою кровать. И, помолчав две минуты, неожиданно сказала:
— Сареф… а ты не мог бы вызвать, пожалуйста, своего хилереми?
Сарефа эта просьба до такой степени удивила, что ему даже показалось, будто он ослышался.
— Что… Зачем тебе это? Думаешь, тебе здесь угрожает опасность?
— Ну… мне хочется на него взглянуть… и сделать одно важное дело, — хитро сказала Джайна.
Сареф с подозрением уставился на кузину. Признаться, несмотря на всю неприязнь, она сумела вызвать его любопытство. И что же она собирается с ним делать?
— Что думаешь, Хим? Выйдешь?
— Охотно, хозяин, — согласился хилереми, — если она попытается сделать то, о чём я подумал — она очень сильно об этом пожалеет.
Призыв демона!
Кровавый договор! Потрачено здоровья: 25!
Посреди комнаты появился Хим, который тоже с любопытством разглядывал Джайну. Кузина же, нисколько не стесняясь, с восхищением посмотрела на Хима. После чего встала, подошла к нему, и… приобняв его, начала поглаживать демона по плечу, там, где на его красной коже ветвилась серебристая татуировка.
— Я бы хотела поблагодарить и тебя тоже, могучий дух, — томным голосом сказала Джайна, мягко поглаживая Хима по плечу, — ведь это с твоей помощью Сареф смог преодолеть все преграды на проклятых Островах. Ванда рассказала мне, через что вам пришлось пройти. И твоя заслуга в этом, благородный хилереми, ничуть не меньше, чем у остальных. Спасибо тебе. Я рада, что у моего брата есть такой могучий, храбрый и умный защитник.
После такой проникновенной речи Сареф бы не удивился, если бы Джайна не попыталась поцеловать Хима. Но, вероятно, кузина и сама посчитала, что подобное является перебором, поэтому вернулась на свою постель и снова уставилась на них взглядом самой невинной в Системе девочки.
— Мне вот одно интересно, — задумчиво сказал Сареф, — ты сейчас такая наглая потому, что знаешь, что я тебе ничего не сделаю, пока не передам в руки Адейро, или я просто забыл, что ты по жизни всегда была такая наглая.
— Может, я и наглая — но при этом умею быть благородной и благодарной, — ослепительно улыбнувшись, сказала Джайна, — и я бы хотела, чтобы твой хилереми тоже это увидел. Я благодарна всем, кто спас мою жизнь.
— Это хорошо, что ты умеешь быть благодарной и благородной девочкой, — неожиданно сказал Хим, — потому что я, храня воспоминания своего хозяина, помню о тебе совсем другое. Я помню, как ты издевалась над ним до тех пор, пока ему не исполнилось 5 лет. Я помню, когда ты устроила ему розыгрыш, в который попалась сама — и из-за этого из замка выгнали любимую няню Сарефа. Я помню, как тебе исполнилось 10 лет, и тебе подарили целую гору платьев и украшений, и как ты хвасталась весь вечер каждым подарком… а мой хозяин потом плакал в подушку от зависти и отчаяния. Я помню, когда тебе исполнилось 12 лет, и ты разбила вазу — а обвинила в этом Сарефа, и наказали его, потому что никто не посмел за него заступиться.
В этот момент Хим подошёл к Джайне и наклонился к ней так, что между их глазами находилось расстояние меньше, чем в половину ладони.
— Я помню всё, девочка, — совсем тихо сказал он, — и, учитывая, что я — дух-хранитель, я помню всё даже намного лучше, чем помнит сам Сареф. Поэтому даже не пытайся со мной заигрывать.
Хим стоял спиной к Сарефу, и потому он не видел выражения его морды. Но судя по тому, как вибрировал кончик его хвоста, а так же по тому, как игривое выражение сошло с лица его ненаглядной кузины, из глаз Хима на неё сейчас посмотрела сама смерть.
— Желаешь сказать что-то ещё? — участливо спросил Хим.
— Нет… ничего, — отведя взгляд, глухо ответила Джайна, из которой словно в один момент выкачали всю радость. Хим выпрямился, после чего испарился в разуме Сарефа.
— Даже спустя столько времени, — тихо сказала Джайна, — тебе всё ещё больно?
— Разумеется, — невозмутимо ответил Сареф, хотя внутри него бушевал шквал из ненависти, печали и усталости, — эта боль не имеет срока давности. Я всегда буду это помнить.
— Тогда зачем ты пошёл меня спасать? — чуть ли не плача, спросила Джайна, — раз ты меня так ненавидишь? Бросил бы, да и всё! У тебя была отличная возможность, тебе бы и слова никто не сказал, если бы узнал, что ты просто отказался штурмовать подводную тюрьму Теневого Символа.