Анараль принесла миски Полли, Закари и епископу Колубре. Когда она передавала еду Закари, тот осторожно коснулся пальцев Анараль, глядя на нее; глаза его казались необычайно черными на бледном лице. Анараль отвела руку и вернулась к молодому вражескому воину. Она приподняла ему голову, чтобы он мог напиться. Полли обратила внимание, что на каменном алтаре лежит большой букет осенних цветов, а вокруг разложены тыквы, кабачки, баклажаны – все краски осени, подобранные так, чтобы каждая оттеняла и подчеркивала остальные.
– Вот психи! – вполголоса сказал Закари Полли. – Мы тут сидим обжираемся, как будто и в самом деле выиграли великую битву, а тем временем эти головорезы, которые уплыли на лодках за озеро, в любой момент могут вернуться и вырезать нас всех!
– Я думаю, – проговорил епископ, – Карралису известны их намерения, но он знает также, что людям нужен праздник. Обряды сами по себе не дают жизни. Более того, они могут быть пустыми и бессмысленными. Душа народа – вот что дает им жизнь или смерть.
– Так что, это все в честь какого-то бога? – спросил Закари.
– Это нечто вроде благодарения Пребыванию.
– Какому еще «прибыванию»?
– Создателю Вселенной, – вполголоса ответил епископ.
– Ой, фигня! – буркнул Закари.
– Не обязательно. – Епископ слегка улыбнулся. – Священные обряды действительно могут стать «фигней», как ты красочно выразился, но только когда они превращаются в самоцель, разделяют людей или способствуют самовозвеличиванию.
Полли увидела молодого человека с копьем. Он стоял у верхнего конца Звездного Валуна и смотрел вдаль, за озеро. На тропе, ведущей к стоячим камням, стояла женщина с луком и стрелами. Наверное, имелись и другие стражи, просто ей их не было видно. Нет, Карралис не оставил свой народ без защиты. Он расхаживал от группы к группе, приветствовал, хвалил, и, куда бы он ни шел, Ог бежал следом.
После того как дети убрали остатки еды, начались пение и пляски. Взошла луна, высокая и ясная, и через озеро пролегла лунная дорожка.
Карралис с Анараль возглавили танец. Сначала хоровод двигался медленно и торжественно, но мало-помалу пляска ускорялась.
– Знаешь, а эта девушка настоящая красавица, – заметил Закари. – За три тысячи лет люди не стали лучше. И кстати, похоже, этот неандерталец тобой интересуется.
– Какой неандерталец? – не поняла Полли.
– Да вон тот, белобрысый, с кривыми ногами и руками как у макаки.
Он говорил о Таве. Ну да, наверное, ноги у Тава и в самом деле не такие уж стройные… И возможно, его мощные руки и в самом деле длинноваты… Но какой же он неандерталец? Полли возмутилась, но придержала язык. Ей было не по себе как от того, что Закари явно увлечен Анараль, так и от того, что он вздумал ревновать ее к Таву…
– Знаешь, – негромко произнесла она, – по-моему, это не очень хорошая идея – увлекаться людьми, которые уже три тысячи лет как умерли.
– Ну, сегодня-то они живы, – возразил Закари, – и мы тоже. А если я смогу удлинить отпущенный мне срок жизни, оставшись тут, я останусь. И потом, разве епископ не говорил, что временной портал закрыт? Мы все равно застряли здесь, так что надо пользоваться всеми возможностями.
Волчонок подошел к ним и обратился к Закари:
– Я хотел бы посмотреть твое сердце. Мне кажется, с ним что-то неладно.
Закари обернулся к Полли. Она объяснила, что к чему. Закари встревожился.
– Ой, скажи ему, пусть смотрит скорее!
Волчонок сунул руку под рубашку Закари и прикрыл глаза, дыша медленно-медленно.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Закари.
Волчонок поднял руку, призывая его молчать. Он долго-долго сидел, положив руку на грудь Закари, прощупывал, вслушивался. Потом поднял взгляд на Полли:
– Оно очень сильно повреждено. Старый Волк, может, и сумел бы его исцелить. Я сделаю что смогу, но этого будет недостаточно.
– Но сердце епископа…
– У епископа сердце просто старое, и он не привык оказываться в гуще битвы. А тут… – Он медленно отнял руку от груди Закари. – Тут требуются умения, которых у меня пока нет. Но возможно, не стоит отнимать у него надежду.
– Ну, что он говорит? – осведомился Закари. – И зачем он так тараторит, говорил бы помедленней!
– Он говорит, – осторожно ответила Полли, – что твое сердце повреждено – но это ты и сам знаешь – и излечить его будет непросто.
– Но он может меня излечить?
– Он сделает все, что сумеет.
Полли старалась говорить успокаивающе, но терпение у нее было на исходе.