Но иного способа решить проблемы на горизонте не видно. А рисковать собой может лишь тот, у кого есть для этого возможности.
То есть я.
— Значит, схожу туда и выясню, можно ли поправить наши дела с помощью Покровителя, — объявляю о своём решении. — Андрей Петрович, вы знаете, где собираются эти охотники?
— Лично не бывал, но могу подвезти. Мне всё равно в Подольск возвращаться, — оживляется родственничек. Ох, что-то тут нечисто, нутром чую. — Могу подбросить, если соберёшься быстро.
— Соберусь, не сомневайтесь. Переоденусь только. Не в домашнем же ехать.
Залпом допиваю остывший чай — и направляюсь в комнату, где очнулся всего-то час назад.
А эта новая жизнь заставляет пошевеливаться. Впрочем, было бы хуже, окажись здесь смертельно скучно. Так что неведомой Изнанкой меня не испугать.
«Мне нужны макры, — сообщает якул. — Много макров. Из монс-стров, живущих на Изнанке. Так ш-што я помогу».
— Ещё б ты не помог, — усмехаюсь. — Ты меня в этот мир притащил — вот и будешь со мной развлекаться.
«Мне обещ-щали, что ты не откажеш-шься. Наш-ш договор меня ус-страивает».
Открываю шкаф, сдвигая в сторону вешалки.
Доволен он… Обещали… Внезапная мысль поражает мозг будто молнией.
— Слышь, пернатый, — продолжаю ковыряться в вещах предыдущего владельца моего нового тела. — В прошлой жизни я… работал на одну особу. Её способность к контролю сделок похожа на твою как две капли воды. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Да, функциональной одежды, прямо скажем, негусто. Хотя вот ту куртку можно позаимствовать…
«Возможнос-сть видеть обман и чес-стнос-сть, карать за первое, одаривая за второе, даровала мне прародительница Гарафена, — отчего-то оскорбляется якул.
Впервые слышу. Выходит, Шаоси тут ни при чём.
«Все твои предш-шес-ственники неруш-шимо с-соблюдали с-свои договорённос-сти, — продолжает шипеть змей. — Даже ес-сли не могли общ-щаться с-со мной. Таков ваш-ш род, яс-сно тебе?»
— Спокойно, Яков. Разве ж я против? — произношу примирительно. — Если за соблюдение договора ещё и награждают, то почему бы и нет?
Пока не слишком довольный моей корыстной мотивацией змей сердито шипит, вынимаю из шкафа вешалку.
Под плотной потёртой курткой висят видавшие виды брюки с прошитыми вставками на коленях и ремень с тусклой пряжкой. На ней угадывается изображение такого же змея, как на моём перстне.
Не покойного ли Кирюхиного отца вещи? А теперь и моего. Что ж, почтим память умершего хотя бы таким способом.
В соседнем ящике нахожу что-то, похожее на исподнее, и переодеваюсь. Куртка чуть великовата, брюки подвернём — в сапогах не видно.
А вон, кстати, и они.
Картонная коробка стоит в самом углу, там, где висела старая одежда. В ней закономерно обнаруживаю кожаные сапоги со всем необходимым. На вид ничего так, только почистить бы надо.
Беру со дна банку с чёрной жирной субстанцией — и нащупываю какие-то предметы, спрятанные под слоем бумаги.
Вытаскиваю на свет.
Странный разомкнутый обруч с маленьким контейнером, надеваемый, видимо, на шею.
И широкая рукоять с выемками под пальцы, рядом с которой лежит раздутая и разорванная на конце трубка. Когда-то они были соединены через шарнир осью, которой теперь нет на месте.
Сломанное оружие?
— Ты никогда не доставал эти вещи… после того дня, — раздаётся рядом, а я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.
Предупреждать надо, мать!
— Если бы только у нас был выбор, — Елена Львовна нервно комкает пальцами подол платья. — Я бы ни за что не отпустила тебя. Но ты так мужественно повёл себя сегодня, да и Покровитель помогает…
Она внезапно бросается ко мне и крепко обнимает, зарывшись лицом в воротник рубашки.
— Я желаю тебе успеха, сынок, — произносит невнятно. Через ткань ощущаю горячую влагу. — Нет преграды, способной остановить Островского. И пусть не оставит тебя Покровитель.
Лихой и беззаботный ответ, которым я собирался её успокоить, отчего-то вылетает из головы.
— Я обязательно вернусь, — шепчу ей, обняв. — И больше никакая шваль не посмеет переступить порог этого дома.
Большую часть денег оставляю матери. С собой беру всего пятьдесят рублей.
Потому что прав был их прошлый хозяин: только идиот пойдёт на дело с полными карманами.
Затем мы с матушкой спускаемся вниз.
Кислую физиономию Андрея Петровича при виде моего наряда можно класть в чай вместо лимона.