— Значит, всем хорошо видно? — уточняю, прекрасно понимая, что никто не усидит на месте, желая взглянуть на мой крах. — Переходим ко второму шагу. Яков, можешь кушать вволю!
Эффект превосходит все ожидания.
Сначала с окраин города доносится многоголосый вой. А после прямо ко Дворцу старейшин устремляются слабые потоки маны.
На подступах они сливаются в широкую реку, которая перетекает в осколок Ала́тыря в груди Велеса, а оттуда — в бездонный желудок якула.
Призрачный пенсионер, добавляя театральности происходящему, воздевает широко раскинутые лапы с зажатой в них тростью к потолку, слегка покачиваясь и мерцая, будто собирается исчезнуть.
— Не может быть! — охает серый старейшина.
Доминус же застывает с раскрытой пастью как громом поражённый.
Что, рассчитывал на мой неминуемый позор? Так и быть, зла держать не буду. Ведь без твоей реакции эффект был бы совсем не тот.
Толпа на улице взрывается торжествующим криками, когда первые овеянные ровным белым светом полупрозрачные фигуры начинают свободно взмывать вертикально вверх, к затянутому низкими облаками небу.
Воздух наполняется дробным перестуком — это падают наземь больше ничем не удерживаемые в призраках макры.
Местные жители даже не подозревают, что вокруг Аргона сейчас буквально идёт дождь из денег. И с этого момента жизнь их никогда не станет прежней.
— Они улетают! Уходят прочь от города! — кричит Лаурия, указывая из окна здоровой лапкой. — Призраки больше нам не угрожают!
— Ваш город заслужил спасение! Теперь же докажите, что будете жить не напрасно! — громогласно объявляет с улицы якул.
И толпа взрывается аплодисментами и радостными криками. А змей появляется рядом со мной, материализуясь прямо из воздуха.
— …Три, два, один… — считает он, прислушиваясь к ощущениям, — и резко раскидывает крылья в стороны. — Всё кончено! Призраки освобождены от излишков маны.
«Жила» взрывается снопом разноцветных искр, истаивающих на глазах.
Велес пафосно прокручивает перед собой трость и гордо опирается на неё, вонзив тонкий конец в пол Зала Старейшин. А я вежливо покашливаю, привлекая к себе внимание.
— Теперь, когда наши благородные намерения не вызывают ни у кого из присутствующих сомнений, самое время обсудить дальнейшие планы. Предложений у меня два.
В этот раз спорить со мной не пытается никто, даже Доминус.
— Первое, — демонстрирую слушателям указательный палец, — огромное количество маны, которое вам в ближайшую пару сотен лет некуда будет девать, я предлагаю обменивать на те товары из нашего мира, которые здесь в дефиците. Составьте перечень — и первую партию образцов мы сумеем доставить в течение ближайшей недели.
Ящеры и ящерки перешёптываются, обсуждая мои слова. Даю им немного времени, чтобы прикинуть открывающиеся перспективы.
Почти сразу трое, включая Лаурию, подходят к немного пришедшему в себя Верховному Старейшине и начинают ему что-то втолковывать. Наконец Доминус, изо всех сил сдерживая недовольство, обращается ко мне.
— Предположим… пока только предположим, что мы согласились с этим предложением, — немигающий взгляд жёлтых глаз будто пытается прожечь дыру в моей куртке. — Каким будет второе?
— Поскольку призраки вам больше не угрожают, нет никакого резона укладывать город обратно в спячку, — произношу с непроницаемым выражением лица, соединяя перед собой кончики пальцев. — Следовательно, у вас высвобождаются огромные аккумуляторы, пригодные для хранения избытка маны. Учитывая, что их суммарная ёмкость в разы превышает ту, что имеет осколок, вы можете без проблем отказаться от его использования. Я, в свою очередь, как и было принято многие поколения в моём роду, обязуюсь хранить этот фрагмент вместе с другими, избавляя вас от возможных посягательств со стороны любого желающего его заполучить.
— Перед кем вы приняли эти обязательства, уважаемый? — серый ящер обводит лапой зал. — Почему все присутствующие здесь должны верить вашему слову?
Время замедляется, становясь густым, как смола.
Якул собственной персоной величественно проплывает в центр зала и замирает на месте, широко раскинув крылья.
— Потому что он заключил договор лично со мной, — голос змея гремит под сводами с такой силой, что кажется, будто всё здание трясётся до основания. — И мы оба исполняем волю Праматери Гарафены, никогда не желавшей зла ни единому своему чаду.
Время возобновляет свой ход, а якул остаётся рядом со мной, будто так и было задумано.