Наверное, впервые за всё время, проведённое в этом мире, у меня вырывается возглас удивления.
— Капельку волшебства, значит, да, Яков? — умудряюсь наконец облечь мысли в цензурные слова.
Вот ведь змей подколодный! Сговорился с ребёнком за моей спиной… Она хоть оттуда сейчас не грохнется?
И как маленькая девочка вообще умудряется удерживать на весу взрослого мужика?
«Всё под контролем, — успокаивает якул. — Но полёт со своими скромными силами пока даровать не могу, извини».
Почему-то представляется, что змей беспомощно разводит крыльями, совсем как человек руками.
— Корми дальше — получишь больше, — резюмирует чешуйчатый. — А пока скажи спасибо, что ш-шипеть перестал… Тьфу! Опять!»
Тем временем Татьяна, кружась по спирали, словно пушинка одуванчика, спускается всё ниже к земле. А там её уже поджидают Глеб с Катериной, радостно обсуждающие пилотажные приёмы гиперактивной сестрёнки.
А чего от неё ещё ожидать, с таким-то братцем и Покровителем? Всё совершенно закономерно.
Высвободив хлыст, спускаюсь с его помощью на землю тем же путём, которым забирался на крышу.
Успеваю аккурат к тому времени, как девочка, усадив ошалевшего от происходящего Андрея Петровича на землю, втягивает крылья обратно в волшебное украшение.
— Кирилл, это лучший подарок в моей жизни! — кидается Таня ко мне, стискивая в объятиях. — А на День рождения хлыст мне подаришь? Обычный, без магии, я им пользоваться хочу научиться!
— Посмотрим.
«Только попробуй хоть кончиком хвоста к нему притронуться!» — мысленно предупреждаю якула со всей возможной суровостью.
«Раскусил!» — одновременно звучат в моей голове голоса Покровителя и сестрёнки.
И внезапно на душе становится легко.
Ведь я знаю, что девочка отныне под самой надёжной защитой, что может быть в этом мире.
— Только под моим руководством, договорились? — взъерошиваю волосы на Таниной макушке. И переключаю внимание на копошащегося на земле дядюшку. — Ну как вам последствия партнёрства с Шалашниковым, Андрей Петрович?
— Если всё знал с самого начала, зачем выпытывал? — натужно выдавливает дядюшка. — Или так занятно наблюдать, как нелюбимый родственник в тварь изнаночную превращается?
— Скрывать не буду: видел такое и раньше, — хлыст появляется в руке и Андрей Петрович сжимается, прикрываясь руками.
Но «Жила» влетает внутрь здания через выбитое окно, вцепляясь зубами в перевёрнутую нами во время драки вешалку. Подтаскиваю её к окну, снимаю с крючков пару старых горняцких комбинезонов и протягиваю их ошалевшему от такого родичу.
— Только вот с упоминанием фамилии не связал, — продолжаю. — Знал бы — не стал спрашивать. Никакая информация чужой жизни не стоит.
— А Васькина жизнь, выходит, менее ценной оказалась? — усмехается дядюшка желчно. — Не само же его сердечко остановилось?
— Серьга пытался убить меня и дорогих мне людей, — вспоминаю момент нашего противостояния в окружении ёмкостей с маной — и лицо будто каменеет. — А стало быть, сделал окончательный выбор. Но ваш выбор, Андрей Петрович, ещё впереди.
— И что же ты мне предлагаешь? — растерявший спесь родственник выбирает один из комбинезонов и напяливает его прямо поверх оставшегося на теле тряпья. — Сдать всех с потрохами или тоже прощаться с жизнью?
— Расскажете, что вам известно об убийстве моего отца и сотрудничестве Шалашникова с Васькой — и вместо поездки на каторгу ограничитесь изгнанием из рода и возможностью начать жизнь с чистого листа, — объявляю так, чтобы слышали все присутствующие. — Имуществом своим можете распорядиться как заблагорассудится: мне оно без надобности. Но сроку вам даю одни сутки. Если послезавтра утром вы останетесь в городе или свяжетесь с Шалашниковым — я устрою вам такое веселье, что дознавателю вы обрадуетесь, как родной матери.
— Вам нечего ему предъявить, — Андрей Петрович с трудом, но справляется наконец с последней пуговицей. — Ваша матушка и сестра только подтвердят факт нашей ссоры и того, как вы мне угрожали. Как ни крути, я больше вашего похож на жертву.
— А запись ваш-шего недавнего разговора на что? — якул появляется над моим плечом. — Она точно зас-ставит стражей порядка долго и душ-шевно с вами побеседовать.
— Запись?! — насущные проблемы перевешивают для дядюшки радость от личной встречи с Покровителем рода Островских. — Какая ещё запись?