— А вы точно уверены в результате? — уточняет терапевт, тыча пальцем в исписанные небрежным почерком бумаги.
— Абсолютно, — ассистент утвердительно кивает, отчего защитные очки с его лба сваливаются на переносицу. — Зря что ли шестнадцать проб извели?
— Не забудьте уничтожить неиспользованный материал, — Порфирий Иннокентьевич поворачивается к заведующему лабораторией Сучкову. — Личные тайны пациентов не должны стать достоянием широкой общественности без их на то согласия.
На текущий момент, конечно же. А уж он со временем согласие добудет, можете не сомневаться.
Прихватив бланки, терапевт почти бегом удаляется в свой кабинет, напевая что-то под нос. Сучков же достаёт из холодильника два пакета с кровью и, кивнув лаборантам, выходит в соседнее помещение, плотно прикрыв за собой дверь.
В дальнем углу призывно блестит металлическим боком запитанный от макра утилизатор.
Но вместо того, чтобы выбросить в него пакеты, заведующий заботливо укладывает их в герметичный контейнер. После чего достаёт из кармана мобилет и набирает знакомый номер.
— Можете присылать за готовым товаром хоть сейчас, — говорит он собеседнику, опуская приветствие. — Но есть и плохая новость: партия «Успокоина» в следующий раз будет сокращена вдвое.
Реакция не заставляет себя ждать.
— Нет, Порфирий по-прежнему не в курсе, — продолжает Сучков, выслушав гневное возмущение собеседника. — Он вообще ни о чём, кроме своей диссертации не думает. По неизвестной причине анализы показывают падение концентрации действующего вещества в крови. Возможно, длительное пребывание на Изнанке вызвало ремиссию.
Мобилет отодвигается подальше от уха. Крики неразборчивы, но красноречиво отражают недовольство невидимого клиента.
— Да, при следующем визите проведём полное обследование, — соглашается заведующий после того, как его собеседник, наконец, проорался. — А пока постарайтесь не допускать пребывания пациентки в слоях ниже нулевого. Если, конечно, хотите, чтобы проект «Адаптация» длился и дальше. Слишком уж расточительно губить единственный пригодный для производства стабильный образец.
Разговор обрывают на той стороне.
Заведующий задумчиво глядит на контейнер.
Всё же Шалашников — непроходимый тупица. Ему выдали идеально настроенную скрипку, а он решил, что хорошая идея использовать её как ударный инструмент. И своей вездесущей барабанной палочкой ради собственных хотелок едва не пустил под откос весь план Гаганова.
Что ж, если барабан ему привычней, то есть решение и на такой случай. Юрий, с его подходом к решению проблем, будет самым правильным выбором.
Пусть тешится, пока ещё остаётся такая возможность.
***
— А где же группа «студентов»? После занятий решили оставить за плохую успеваемость? — напускает сарказма в голос до сих пор не успокоившийся Шалашников.
Просто повод сорвать злость: на их присутствие он и не рассчитывал. Всё равно беседовать с разного уровня исполнителями удобнее раздельно. А Лариса Ивановна — это особый случай.
— Студенты провалили преддипломную практику и, в наказание, удобряют третий уровень Изнанки, — безмятежный голос госпожи Брукс не предвещает ничего выдающегося. Но Герман сразу напрягается. — Слишком суровый экзаменатор им в лице этого вашего Островского попался.
Лицо Шалашникова наливается кровью с такой скоростью, что, кажется, сейчас она брызнет фонтаном из ушей.
«Прямо как у того огнедышащего идиота в бою с Кириллом», — успевает подумать Лариса, давя усмешку в зародыше.
И в этот момент Герману Игоревичу срывает резьбу окончательно.
— И ты посмела вернуться сюда одна?!! — вопит он, не заботясь о своём имидже сдержанного и представительного аристократа. — Ты, которая заверила, что потенциала в этом низкородном выскочке ноль целых хер десятых?! Как он сумел ушатать восемь человек, будучи полным нулём в магических дисциплинах с официальной справкой на руках? Может, кто-то его специально выгораживает, а?
— Одного сожрали изнаночные твари из-за несоблюдения правил безопасности, двоих с приманкой Васька бросил сам, чтобы оторваться от преследовавшей нас стаи, — госпожа Брукс, абсолютно не меняясь в лице, загибает три пальца на своей изящной ладошке. — А оставшиеся пятеро, накидавшись «Озверином», попёрли на трёх магов крови и вашего бешеного портальщика. Там и без Островского людей бы хватило, чтобы втрое большую толпу таких дилетантов вырезать.