— Это ещё зачем? — удивляюсь такому внезапному выводу товарища, а тот расплывается в улыбке.
— Чтобы тебя порывом ветра не унесло в непогоду, — заявляет ехидный портальщик и топает в одному ему известном направлении. — Давай, пошли уже.
— Уносить будет — за тебя «Жилой» уцеплюсь — и всего делов, — хлопаю, догнав, шутника по плечу так, что тот аж приседает. — «Катюша» тебе точно улететь не даст.
— Буду я ещё её спрашивать… — неразборчиво бормочет Глеб.
И, не сбиваясь с пути, ведёт меня к обещанному веселью.
Ресторан, куда мы добираемся через минут пятнадцать, впечатляет убранством фасада. Каменные стены, высокие, ярко освещённые изнутри окна и невероятно дорого выглядящая вывеска с огромными ветвистыми рогами над ней.
— «Вежливый Лось»? — удивлённо приподнимаю брови. — А нас там не…
— Не переживай, всё по высшему разряду, проверено! — гогочет напарник и без раздумий направляется к парадному входу.
Откуда вообще этот анекдот вспомнился? Я его раньше знать не знал. Не иначе, опять Великий Рандом шутки с памятью прежнего владельца тела играет…
— Здравствуйте! — встречает нас у порога метрдотель. — Желаете оставить верхнюю одежду в гардеробе?
Перекладываю содержимое карманов в сумку, как сразу сделал предусмотрительный Глеб, и, сдав куртку на попечение обслуги, иду за Глебом.
Тот уже в зале, пытает официанта о свободных столиках.
— Туда идём, — указывает он на задрапированную тканью нишу у стены и стол с роскошной скатертью рядом. — Весь зал видно и никто не потревожит без нашего ведома.
Усаживаемся на удобные, слегка пружинящие стулья. Чопорный официант тут же приносит холодную воду и меню. В котором я совершенно не ориентируюсь, так что приходится полностью положиться на напарника, обещавшего не дать нам погибнуть голодной смертью.
— И об оплате даже не заикайся, я угощаю, — нарочито грозно предупреждает он. — Должен же я тебя отблагодарить за то, что пришёл на помощь, когда в этом была самая большая нужда.
— Ты мне, так-то, тоже помог, — напоминаю Скороходову об очевидном.
Но заботы об оплате взять на себя позволяю: сочтёмся ещё, не в последний раз видимся.
Пока ожидаем свой заказ, Глеб учит меня пользоваться неубиваемым даже на вид мобилетом. Сложного ничего: знай запоминай, что какая картинка на экране означает да нажимай на нужные.
Была б такая штука в прошлой жизни — сколько пользы бы принесла и сил сэкономила. Но в силу специфики магии не нуждались в ней люди: всё сами, ни на что не надеясь.
А потом надежда умерла вовсе. И воцарился порядок…
Тем временем на сцене у дальней стены стены появляется блестящий рояль. Свет вокруг приглушают, оставляя лишь небольшое пространство около инструмента.
Из темноты выплывает стройная светловолосая особа в воздушном платье. Слегка кланяется и садится за клавиши.
Из-под её пальцев по залу медленно растекается мелодия. Поначалу — тихая и грустная, она постепенно становится всё более мощной и торжественной.
Это настолько завораживает, что зрители замирают с открытыми ртами и зажатыми в руках столовыми приборами. У некоторых на глазах блестят слёзы. А я не сразу осознаю, что девушка уже вплетает в мелодию свой нежный, но пробирающий до сердца голос.
Песня проходит сквозь любые преграды, трогая души всех без исключения. Вон и Глеб на строчке о жгучем желании расправить крылья аж со стула приподнимается.
Номер заканчивается мелодичным перебором клавиш, и зал взрывается аплодисментами.
Певица встаёт со стула и выходит на поклон к краю сцены. Зрители, придя в себя, хлопают в ладоши. Я, проникнувшись всеобщим воодушевлением, тоже присоединяюсь.
«С-соверш-шенство», — шипит в глубине сознания якул.
И я с ним абсолютно согласен.
Рефлекторно поднимаю взгляд вверх — и замечаю на балконе второго этажа смазанное движение в темноте.
И огромный дубовый шкаф, проламывающий перила прямо над головой беззащитной пианистки!
Глава 14
Мобилет отлетает в сторону, в правой руке вспыхивает зелёным мерцающим светом призванная «Жила». А в голове только одна мысль — успеть!
— Глеб! Балкон! — выкрикиваю, срываясь с места.
Словно в замедленной съёмке вижу летящие дождём на сцену щепки. И полутонный дубовый предмет мебели, желающий превратиться в надгробие.
Хлыст без замаха выстреливает в сторону уцелевших перил, вгрызаясь в них, и тянет меня вверх.