Герман Игоревич с трудом воспринимает смысл сказанного.
Его мозг помимо воли дорисовывает расстёгивающуюся молнию, падающую на пол одежду, беспорядок на рабочем столе, громкие вздохи, переходящие в протяжные стоны…
Он может сделать всё, что хочет с ней в любую секунду. Он распоряжается ею полностью.
Он здесь главный.
— Я жду от вас результат не позже, чем через три дня, — брови мужчины грозно съезжаются на переносице. — Не получится — буду искать другого специалиста.
— Не стоит беспокоиться, — женщина плавно поднимается с кресла и направляется на выход.
Уже у самой двери оборачивается и бросает на хозяина кабинета красноречивый взгляд:
— Всё получится именно так, как вы себе и представляли.
***
Елизавета упорхнула, пока я спал.
Постель ещё хранит едва заметный запах духов и остатки тепла женского тела. Но они постепенно исчезают. Остаётся только воспоминание: легче птичьего пёрышка, слаще трели весенней…
Процесс стихосложения прерывает настойчивое пищание из кармана моей куртки. Номер моего мобилета сейчас знает один-единственный человек, так что гадать, кто это, долго не приходится.
— Надеюсь, ты отлично выспался? — голос Скороходова бодр и задорен, несмотря на поздний, скорее всего, отход ко сну. — Я заказал нам экипаж до академии, он прибудет через час. Так что самое время как следует подкрепиться.
— И тебе доброе утро, — зеваю я, едва не выворачивая челюсть. — Далеко идти придётся?
— Тебе нет, а мне на этаж выше подняться, — судя по голосу, напарник шкодливо усмехается. — Я в твою комнату пельмени из вчерашнего ресторана заказал.
Пять минут спустя сияющий, словно медный чайник, Глеб с тёмными кругами под глазами от второй за три дня бессонной ночи, появляется на пороге моего номера.
И тут же радует новостью о том, что ректор звонил ему лично и ждёт нашего прибытия в первой половине дня.
— Я клятвенно заверил его, что мы прибудем, как только закончим с прочими делами, — с невероятно честным выражением лица рапортует напарник.
— И какие у нас дела? Компенсировать отсутствие сна обильным завтраком? — иронично вскидываю брови
— В точку. И мне докладывают, что он уже прибыл в холл. Не будешь ли ты так любезен спуститься за ним? — невинно предлагает мой товарищ.
А после объясняет, уловив моё недоумение:
— А то боюсь, что вчерашние дамы меня ещё на день здесь задержать попытаются.
— Так понравился? — усмехаюсь, вспоминая как они липли к Глебу вчера.
— Ага. Кошелёк мой. Я за их столик вчера, между прочим, заплатил. А сегодня, — Скороходов корчит страшное лицо, — они собирались посетить «пару дамских магазинов в сопровождении такого галантного кавалера».
От вида и тона оскорблённого в лучших чувствах приятеля меня разбирает смех. Глеб тоже фыркает:
— Посему вышеупомянутый кавалер подпоясался и официально съехал из гостиницы, инкогнито переселившись в твой номер. Давай скорее вниз, еда стынет.
Выйдя в коридор, замечаю горничную, запирающую бывшую комнату Елизаветы. Значит, девушка уже отбыла. Надеюсь, теперь у неё достанет сил, чтобы перепеть любые невзгоды.
Улыбаюсь краешком губ, вспоминая её нежное дыхание на своей щеке.
И отправляюсь на первый этаж, где получаю приличных размеров деревянный короб, который приходится тащить наверх. Но запах изнутри доносится такой, что отбивает всякое желание возмущаться.
Минут через сорок, наевшись до отвала, мы оставляем короб портье у стойки и возвращаем ключи от номера на третьем этаже. Вскоре прибывает наш экипаж, что должен доставить к порталу на нулевой уровень.
Глеб с облегчением ныряет внутрь первым, и мы отправляемся в путь.
Добираемся до портала безо всяких проблем. По пути я с интересом разглядываю проплывающие мимо дома и прохожих. Проходим привычную уже процедуру регистрации у портала — и здравствуй, нулевой уровень.
— Даже дышится здесь легче, — радуется напарник знакомым местам. — Давай за мной, тут недалеко.
— Угу, — морщусь, будто лимон целиком прожевал.
Меньше всего, честно говоря, хочется сейчас связывать себя обязательствами обучаться. Будто без того проблем недостаточно. Но другого способа попасть на работу к Сорокину нет, так что придётся потерпеть.
«Вс-сегда можно найти утеш-шение в крас-сивой татуировке», — злорадно шипит якул.