Безупречно-чистое небо над головой. У меня отчего-то возникло вдруг желание коснуться его рукой, проверить на прочность или же просто погладить. Зачем вся эта красота над головой, если до неё просто нельзя дотронуться?
Мне думается, что если вы вместе, пока у вас всё хорошо, а потом, в трудный период совместной жизни, бежите к другим и точно также клянётесь им в верности, пока не попадёте в ровно такую же ситуацию из который вы будете видеть только один выход - расстаться, то вы так и не поняли, что значит по-настоящему любить.
Но разве так уж необходимо понимание в том, что нужно просто чувствовать? Я сам себе опровержение, как всякий человек себе судья и палач. Как далеко можно дойти, пытаясь докопаться до истины? И стоит ли это всех усилий и времени?
Тяжёлый день подвёл под собой черту, стёрся сам собою, словно ненужный файл. Казалось, что всюду пахло цветочной пыльцой, пряной травой, медовой пылью уходящего, в золотых лучах, дня. Я не стал по обыкновению дожидаться трамвая, а решил отправиться домой пешком. Ах, эта дорога домой — всегда волнующая, полная ожиданий, зовущая, как голос мамы из детства. Множество маршрутов держишь в голове, но все они смыкаются на одной цели. И неправильно думать, что если живёшь один, то тебя дома никто не ждёт. Ждёт, ещё как ждёт. Сам дом, всё то окружение, такое узнаваемое в мелочах, такое понятное сердцу, наполненное уютом и теплом, что невольно хочется оставаться в этой обители подольше, не спешить выбираться наружу. Там, снаружи, всё чужое, всё пропитано каким-то холодом, какой-то цепкой фальшью, что сквозит во всякой правде, или лучше сказать в том, что принимается за правду. Там обязательно нужно вживаться, встраиваться в какие-то схемы, так и не понятые ещё до конца никем, играть, с упоением, с той чарующей обывателя фанатичностью. Играть так, чтобы непременно заставить поверить во что угодно. И прежде всего себя самого.
Уже давно перевалило за полночь, а я всё сижу на кухне, смотрю в окно и прислушиваюсь к шуму дождя. Тот оставляет неловкий отпечаток на стекле, по которому, не торопясь, бегут дорожки воды. В ушах звучит навязчивая мелодия той песни, что я слышал сегодня, когда утром ехал на работу в трамвае. В ней мне всё показалось дурацким, и верно потому она никак не выходит у меня с головы.
Крошечная кухня, крошечная луна, крошечный я. Всё это очень смахивает на болезнь, которая пройдёт только с первыми лучами приветливого солнца. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Ночью же от этого невозможно спастись. Можно броситься на кровать и постараться забыться сном, но пустота всё равно останется. Останется тот неприятный осадок, который в течении дня будет напоминать о себе вместе со словами той дурацкой песни. Единственное спасение от всего этого — это остаться сидеть на кухне и прислушиваться к тому, как нити дождя барабанят по старой крыше, которая давно нуждается в ремонте. Можно списать всё это на депрессию или авитаминоз, но на деле у меня нет ни того, ни другого. Всё куда прозаичнее. Я бы посмеялся над всей этой ситуацией, действительно бы посмеялся, если бы не отсутствие у меня как такого чувства юмора. Оно похоже единственное, чего мне сейчас действительно не хватает. В отличие от той дурацкой песни, что не выходит у меня из головы.
Уже давно перевалило за полночь, а я всё сижу на кухне, смотрю в окно и прислушиваюсь к шуму дождя.
Крошечная кухня, крошечная луна, крошечный я. А в раскалывающейся от боли голове, вновь и вновь, словно на бесконечном повторе, слова той песни, которые я только сейчас начал понимать. Это вовсе не отменяет того факта, что она дурацкая, но вместе с тем такая жизненная. Чёрт, никогда бы не подумал, что всё окажется так просто. Буквально один момент и мы стали к друг другу на вы. А сколько глупости, обиды и боли было в тех последних словах, таких нарочито вежливых для чужого уха! Я и не думал, что это так способно меня оскорбить! Кажется, что моё пальто до сих пор пахнет тем февральским снегом. И от того запаха не избавиться, как и не выкинуть никуда слова глупой песенки, как и не свыкнуться с воспоминаниями с которыми я, в отличие от тебя, опять на ты.