– Теплая погодка, мистер Микин, – сказал Фрер. – Сильвия, дорогая, надеюсь, ты не выходила в такую жару? Как? Ты была на улице? Милая, но ведь я просил тебя…
– Да сегодня совсем не жарко, – ответила Сильвия тоном капризного ребенка. – Все это чепуха! Я не сахарная, не растаю. Не надо опускать шторы. – И тут же, словно досадуя на себя за свой каприз, она добавила:– Ты так заботлив, Морис, – и ласково протянула руку офицеру.
– Очень душно на дворе, капитан Фрер, – подтвердил Микин. – На приезжего это действует раздражающе.
– Выпейте стакан вина, – сказал Фрер, будто он уже был хозяином дома. – В такой день необходимо чем-нибудь подкрепиться.
– Ну конечно, конечно, – поспешил вставить Викерс. – Стаканчик вина, Сильвия, лучше хересу. Я надеюсь, мистер Микин, она не мучила вас своими странными рассуждениями?
– О нет, нет, нисколько, – отозвался Микин, чувствуя, что на очаровательную леди здесь смотрят как на существо, к которому неприменимы общие мерки. – Мы чудесно провели время, мой дорогой майор, просто чудесно!
– Это хорошо, – сказал Викерс. – Она слишком прямодушна, моя девочка, и посторонние люди ее иногда не понимают. Правда, малышка?
Малышка весело тряхнула головой.
– Не знаю, – сказала она. – Что же во мне непонятного? Но ведь ты хотел нам рассказать что-то интересное, папочка. Что случилось, дорогой?
– Чрезвычайное происшествие, – ответил Викерс, и взгляд его помрачнел. – Они поймали тех негодяев.
– Что?! Нет, не может быть! – И Сильвия повернула к нему встревоженное личико.
Для этих людей негодяями были только бунтовщики с «Морского ястреба».
– Четверо из них находятся здесь, в порту, на борту «Леди Джейн» – Рекс, Баркер, Ширс и Лесли. Это самая потрясающая история, какую я когда-либо слышал. Эти парни попали в Китай и выдали себя за потерпевших кораблекрушение. Торговцы в Кантоне провели подписку, собрали для них деньги и отправили их в Лондон. Вот там-то их опознал старый Пайн – бывший судовой врач на корабле.
Покраснев от волнения, Сильвия опустилась на ближайший стул.
– А где остальные?
– Двоих казнили в Англии. Шестеро сбежали, а этих привезли сюда, чтобы судить.
– О каком преступлении вы говорите, дорогой сэр? – спросил Микин, разглядывая херес с видом святого, соблюдающего пост.
– О пиратском захвате брига пять лет тому назад, – ответил Викерс – Эти мерзавцы высадили мою бедную жену с дочерью на необитаемую землю и оставили их умирать голодной смертью. Если бы не Фрер – благослови его бог! – они, конечно, погибли бы. Бунтовщики застрелили лоцмана и одного из солдат… но это длинная история, ее сразу не расскажешь.
– Я уже слышал о ней, – сказал Микин, посасывая херес, который принес ему слуга-арестант. – А так же о вашем благородном поведении, капитан Фрер.
– О, пустяки, – сказал Фрер, краснея. – Нам всем пришлось нелегко. Малышка, ты выпьешь стаканчик вина?
– Нет, – сказала Сильвия. – Я не хочу вина.
Она смотрела на полоску солнечного света, проникавшего сквозь шторы, как будто эта яркая полоска могла пролить свет на прошлые события.
– В чем дело? – спросил Фрер, наклоняясь к ней.
– Я пыталась вспомнить, но не могу. У меня в голове все перепуталось. Помню только широкий берег, огромное море и двоих людей, один из которых – ты, дорогой, – нес меня на руках.
– Боже мой! – прошептал мистер Микин.
– Она была совсем маленькая, – поспешно пояснил Викерс, как будто не желая признать, что причиной забывчивости является болезнь.
– О нет, мне было уже двенадцать лет, – сказала Сильвия, – я была вовсе не маленькая. Думаю, что лихорадка превратила меня в дурочку.
Фрер, с беспокойством взглянув на нее, заерзал на своем месте.
– Ну полно, перестань, не думай об этом! – сказал он.
– Морис! А что сталось с тем, другим человеком? – вдруг спросила она.
– Каким другим человеком?
– Ну с тем, который был с нами. Тот, другой, ты же знаешь.
– Бедняга Бейтс?
– Нет, не Бейтс. Каторжник. Как его звали?
– Ах, каторжник! – процедил Фрер с таким видом, будто и он забыл обо всем. – Но ты же знаешь, солнышко, его сослали в Порт-Артур.
– А! И он все еще там? – проговорила Сильвия, вздрогнув.
– Наверно, – сказал Фрер, нахмурившись.
– Между прочим, – заметил Викерс, – этого человека придется вызвать в суд. Нам нужно опознать негодяев.
– А разве мы с вами не можем это сделать без него? – с тревогой в голосе осведомился Фрер. – Боюсь, что нет. Я не решусь под присягой опознать человека через пять лет.
– Да неужели?! – воскликнул Фрер. – А я присягну в любую минуту. Мне достаточно только раз увидеть человека – и я его запомню на всю жизнь.
– И все-таки лучше привезти несколько арестантов, которые были в то время в Макуори-Харбор, – заключил Викерс, желая поскорее закончить спор. – Уж теперь-то я не допущу, чтобы преступники выскользнули у меня из рук.
– Скажите, а в Порт-Артуре есть еще старики? – осведомился Микин.
– Да, «вечники», – ответил Викерс. – Осужденные по приговору колониального суда. Закоренелые преступники. Теперь Порт-Артур занял место Макуори-Харбор. Какое волнение поднимется среди них, когда шхуна придет туда в понедельник!
– Волнение? Да неужели? Как интересно! А зачем туда пойдет шхуна? – спросил Микин.
– Чтобы привезти свидетелей, дорогой сэр. Большинство тамошних каторжников приговорены пожизненно, и путешествие в Хобарт-Таун будет для них праздником.
– Стало быть, они никогда не покидают этого места? – полюбопытствовал Микин, покусывая сухарик. – Это ужасно!
– Никогда, разве только в случае смерти, – со смехом ответил Фрер. – И тогда их хоронят на острове. О, это чудесное местечко! Вам надо бы съездить туда со мной и посмотреть, мистер Микин. Там очень живописно, уверяю вас.
– Дорогой Морис, – сказала Сильвия и отошла к пианино, как бы желая выразить протест против того направления, которое принял разговор, – как ты можешь так говорить?
– Мне бы очень хотелось увидеть это место, – сказал Микин, все еще грызя сухарик, – так как сэр Джон что-то говорил о должности капеллана в Порт-Артуре, а климат там, насколько я понимаю, вполне терпимый.
Вошел слуга и, передав майору какую-то официальную бумагу, окинул взглядом элегантного священника. Морис снова рассмеялся.
– О, климат замечательный, – сказал он. – И притом там совершенно нечего делать. Место для вас весьма подходящее. Это наша небольшая колония. Все скандалы, происходящие на Земле Ван-Димена, замышляются в Порт-Артуре.
Тон этого салонного разговора никак не соответствовал его теме – острову-кладбищу и людям, осужденным на пожизненную каторгу. Возможно, что так думала Сильвия, которая вдруг взяла несколько громких аккордов, что и вынудило собеседников из вежливости замолчать. Разговор оборвался, и мистер Микин почувствовал, что настало время прощаться.
– До свиданья, дорогая мисс Викерс, – сказал он, вскоре вставая и подходя к ней со сладчайшей обворожительной улыбкой. – Благодарю вас за прекрасную музыку. Вы сыграли мою любимую пьесу. Она была также любимой пьесой дорогой леди Джейн и епископа. Пожалуйста, извините меня, капитан Фрер, но это невероятное происшествие – поимка преступников – причина того, что я решился коснуться столь деликатной темы. Какое наслаждение созерцать вас вместе с драгоценной юной леди! Спасенная и спаситель, дорогой майор, вы, конечно, помните, что «никто как храбрец и никто как храбрец и только храбрец достоин красавицы». Итак – приятного вам вечера.
Викерсу это очень польстило – он всегда чувствовал расположение к любому, кто хвалил его дочь.
– Конечно, мое приглашение несколько преждевременно, – сказал он Микину, – однако если у вас не будет ничего лучшего – приходите к нам обедать на рождество! У нас обычно собирается небольшое общество.
– Я буду в восторге, – ответил Микин, – в восторге, уверяю вас. Это так приятно – встретить в этой прелестной колонии людей одного с вами воспитания и одних с вами вкусов. Родные души находят друг друга – не правда ли, мисс Викерс? Да, конечно, я приду к вам! А пока еще раз – доброго вам вечера!