— Товарищ лейтенант! Батя у рации!
— Отходи! — слышу в наушниках знакомый голос. — Теперь не пробьешься!
— Ну и повезло же вам, — говорит Митя. — Кабы не мягкая земля…
— И не снаряд, — дополняет лейтенант. — Была бы мина…
Вечером приехал командир дивизии полковник Блажевич.
— А ну, солдат, подойти поближе! — увидел он Васька. — Давай знакомиться.
Мальчик смело шагнул вперед, приложил руку к пилотке и срывающимся голосом назвал свои имя и фамилию.
— Значит, ты гвардии рядовой минометной батареи… Постой-постой! Это какой, что была с Матохиным?
— Так точно, товарищ полковник! Той самой!
— И ты с ними был?
— Так точно, был. Только я вышел из окружения один.
— Как это один?
— Он сумел раньше проскользнуть незамеченным. И доложил обстановку, — пояснил командир полка. — А потом помог батарею вывести из окружения.
— Вы представили его к награде?
— Не успели, — запнулся командир полка.
— То есть как не успели? — повысил голос комдив. — Через час чтобы материал был оформлен!.. В твои годы, Васек, я тоже воевал. Был разведчиком.
Командир дивизии прикрепил серебряную медаль к гимнастерке мальчугана, поднял его над головой и расцеловал.
— Одинаковые у нас с тобой судьбы, сынок…
Это было в конце июля 1944 года в Карелии.
Капитан Матохин
А с батальоном капитана Матохина тогда произошло вот что.
Преследуя противника, он вышел на подступы к железнодорожной станции Лоймола, но был контратакован превосходящими силами и окружен. Роты вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже, занять круговую оборону.
С угрожающим шелестом снаряд пролетел над головой и взорвался в глубине леса. «У Ставропольцева, — отметил про себя Матохин. Сейчас начнется».
Вновь послышался далекий выстрел. Немного спустя разрыв прогремел уже с недолетом, впереди. Капитан по опыту знал, что это пристрелка, за которой последует налет. Знал, что огонь ведется со станции Лоймола из тяжелых орудий. Корректирует затаившийся где-то поблизости наблюдатель, и поэтому разрывы будут точны и принесут потери.
— В укрытия-а! — скомандовал Матохин и спрыгнул в неглубокую, по пояс, траншею, на дне которой стояла вода.
Новый разрыв прогремел рядом. Снаряд угодил в огромную ель. Дерево дрогнуло и, задевая соседние деревья, стала с шумом валиться. И снова последовало сразу несколько разрывов. Била батарея.
Два дня назад батальон, которым командовал капитан Матохин, преследовал отходившие к станции Лоймола финские подразделения. В пути его догнал командир полка. Плотный, коренастый, на полголовы ниже сопровождавшего его офицера-танкиста, полковник спокойно вышел из «Виллиса» и направился к комбату.
Противник иногда постреливал.
— Здравствуй, — сказал он густым низким голосом. — Что в обстановке примечательного?
— Может, за камень зайдем? — предложил Матохин.
Комбат объяснил, когда укрылись, где находятся роты, какой противник и сколько его, высказал догадку о действиях. Полковник слушал, не перебивая, изредка покашливал.
— Так, так, — только и сказал он, затем взял карту и принялся изучать обстановку.
— Слушай, полковник, зачем долго думать? — с кавказским темпераментом заговорил офицер-танкист. — Давай пойдем к станции. Железную дорогу отрежем. Ты понимаешь, что это будет?
Полковник не ответил. Он измерил по карте расстояние до станции, делая карандашом черточки, потом перевел взгляд на дорогу. Решительный и смелый, теперь он проявлял осторожность.
— Что думаешь? Решай сразу! Батальон на танки — и вперед! У меня не танкисты, а орлы! Понимаешь? Это же грандиозно!
— А твое, Матохин, какое решение? — Полковник перевел на комбата взгляд. — Доложи коротко.
Заученным движением комбат одернул гимнастерку, поправил кирзовую сумку на ремешке. Был он среднего роста, светловолос, тонкие губы плотно сжаты, глаза в прищуре.
— Я думаю, что нужно продолжать наступление. Только не по дороге — там надежное прикрытие, — а левее, лесом.
— Слышал? — обратился полковник к танкисту. — Вот и я так думаю. Нельзя наступать, даже танкам, по дороге. Сожгут. Что они сделают в этой чащобе?
Деревья почти вплотную подбирались к полотну. Они росли густой стеной, пробиться сквозь которую было не под силу даже танку. В глубине скрывались участки болот и вросшие в землю мшистые камни.